Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

Чудный вечер, веселая компания вокруг костра, охотничьи рассказы и воспоминания, а также хорошая закуска исправили мое настроение. Охота была в общем удачна. Было убито четыре или пять кабанов и свиней, все были веселы. До сих пор вспоминаю приятное вкусовое ощущение от поджаренного на вертеле на костре свиного сала, копчушек, а затем отлично приготовленный шашлык, сдабриваемый хорошим красным вином.

На обратном пути к дому лесничего, где мы должны были провести ночь, я решил подшутить над Розановым, который хвастался, что он знаток хороших сигар. Он знал, что у меня были хорошие сигары, и, когда мы после пикника сели в сани, он попросил меня угостить его сигарой. Я ему сказал: «Хотя на воздухе грех портить очень хорошую сигару, но, так и быть, я вас угощу очень хорошей сигарой. Такой сигары я вам еще никогда не давал, я случайно достал ящик изумительно хороших сигар». После этого я дал ему грошовую сигару из купленных мною недавно перед тем на австрийской стороне около Подволочиска. Розанов всю дорогу наслаждался и на другой еще день меня благодарил за «чудное угощение». Только в Киеве я ему признался в моем некрасивом поступке. Он, по-видимому, тогда рассердился, но объявил, что все же сигара была хороша.

На следующий день на первом загоне мне пришлось стоять между графом Потоцким и полковником Острянским. Когда шли становиться на номера, лесничий нас предупредил, что, судя по следам в загоне, кроме кабанов надо ожидать и лосей. Граф Потоцкий, обращаясь ко мне, сказал: «Надеюсь, что по движущейся цели вы будете сегодня так же хорошо стрелять, как вы стреляли вчера в мишень». Я ответил: «Постараюсь не мазать, но думаю, что нет такого стрелка, который мог бы с уверенностью сказать, что он не промажет».

На это Потоцкий сказал: «Все зависит, конечно, от условий стрельбы, но я могу смело сказать, что по кабану или по лосю, раз он хорошо виден и на подходящей дистанции, я никогда не промажу». Я слышал, что Потоцкий славится своей стрельбой, но все же подумал, что он хвастается.

Стали на номера. Начался гон. Прошло каких-нибудь две-три минуты, и я увидел, что среди сравнительно редких деревьев крупного леса, нас окружающего, впереди что-то мелькнуло, затем опять. Присматриваюсь и вижу, что на меня идет полным ходом лось, а несколько правей – крупный кабан. У меня создалось впечатление, что и кабан идет на меня. Кто выйдет первый? По ком стрелять? Лось вышел первым. Он шел полным ходом, прямо на штык. Подпустив шагов на 40, я выстрелил. Лось, взметнув массу снега, перевернулся через голову и только задергал ногами. В это время справа слышу выстрел графа Потоцкого. Оборачиваюсь и вижу, как кабан круто повернул назад и со всех ног бросился обратно в лес. Подходят загонщики. Я так обрадовался промаху графа Потоцкого, что не удержался и, подойдя к нему, злорадно сказал: «А вы, граф, кажется, промазали?»

На это он мне ответил: «Поздравляю вас с прекрасным выстрелом по лосю; что же касается моего кабана – пойдемте посмотреть, в чем дело. Я промазать не мог».

Мы пошли вперед. Потоцкий, показывая на следы крови, сказал: «Пройдемте несколько вперед. Я уверен, что кабан где-либо близко лег; я ударил его прямо в грудь». Действительно, пройдя шагов 100, мы увидели мертвого кабана, лежащего около свалившегося дерева. Он получил пулю в грудь. Я был, к сожалению для себя, посрамлен.

На третьем и последнем загоне в этот день моим соседом слева оказался С.Н. Розанов. Стояли мы среди высокого соснового леса. Через несколько времени после начала гона я увидел маячивших впереди двух кабанов. Подвигались они вперед медленно и прямо на меня. Приблизившись ко мне шагов на 50, они остановились, но стали так, что один из них был совершенно закрыт толстой сосной, а от другого я видел только переднюю часть головы. Я подумал: «Выдвинись немного, и я тебя срежу». Кабан действительно выдвинулся вперед всей своей тушей и прислушался к гону. Я решил на этот раз не промазать. Хорошенько нацелившись под левую лопатку, я выстрелил. Кабан осел на землю и, лежа на животе, взбивал кверху снег своими задними ногами. «Готово», – я подумал и в то же время увидел, что второй кабан бросился вперед со всех ног. У меня промелькнула мысль: «Может быть удачный дуплет». Я пропустил кабана за линию стрелков и выстрелил. Но сейчас же увидел, что примерно на аршин выше кабана моя пуля отщепила от дерева кусок коры. Кабан ушел. В это же время случилось для меня что-то неожиданное. Мною сбитый кабан вдруг вскочил и полным ходом, шагах в 10 от меня, проскочил линию стрелков и скрылся в кустах вслед за другим кабаном. Я так растерялся, что совсем забыл, что рядом со мной, прислоненным к дереву, стояло второе ружье, заряженное картечью. По-видимому, моя пуля скользнула по позвоночнику кабана и временно его парализовала. Вообще мне не повезло на кабаньих охотах. Кабаны на меня выходили, но я никогда ни одного кабана не убил.