Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

На Европейскую войну генерал Корнилов пошел командиром бригады 49-й пехотной дивизии, но уже 25 августа 1914 года он был назначен начальником 48-й пехотной дивизии, стяжавшей себе в боях, под его начальством, название «стальной». При отходе из Карпат, 29 апреля/12 мая 1915 года, прикрывая с горстью храбрецов отход своей дивизии, был тяжело ранен и взят австрийцами в плен. Поправившись от ранения, генерал Корнилов бежал из австрийского плена. Побег генерала Корнилова из плена – одна из самых ярких страниц его феерической жизни. После возвращения Корнилова из плена он был награжден Георгием 3-й степени и назначен командиром 25-го армейского корпуса.

Во время революции, 2/15 марта 1917 года, Корнилов был назначен главным начальником Петроградского военного округа. 20 апреля/3 мая 1917 года озверелые толпы рабочих-красногвардейцев и развращенных тыловых солдат пришли на площадь Мариинского дворца, где заседало Временное правительство, и потребовали ухода неугодных им министров. Корнилов хотел подавить мятеж, но Временное правительство не имело мужества пойти против толпы и предпочло исполнить все ее требования. Генерал Корнилов после этого отказался от должности главного начальника Петроградского военного округа и, получив назначение командующим 8-й армией, отправился на фронт.

Со всех концов России, от отдельных лиц и от различных организаций и городских самоуправлений, посылались в Ставку телеграммы, выражающие радость по случаю назначения генерала Корнилова и уверенность, что он сумеет возродить мощь Русской армии. Еще будучи назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом, в момент его наибольшего развала, генерал Корнилов обратил внимание Временного правительства на то, что наиболее самоотверженные и нужные родине люди – офицеры и хорошие солдаты – гибли, а предатели и трусы, от которых стонала русская земля, не только продолжали жить, но даже оставались безнаказанными. Генерал Корнилов тогда же добился от Временного правительства восстановления на фронте смертной казни для предателей и дезертиров.

Получив телеграмму о своем назначении Верховным главнокомандующим, генерал Корнилов послал Временному правительству телеграмму с требованием, чтобы немедленно были приняты меры к восстановлению дисциплины в войсках, к прекращению преследования офицеров, к недопущению вмешательства комиссаров и комитетов в боевые и строевые распоряжения и, главное, к введению смертной казни для дезертиров и предателей и в тылу. Телеграмму свою генерал Корнилов закончил указанием, что если эти требования не будут выполнены, то он должность Верховного главнокомандующего не примет.

Временное правительство (Керенский) ответило, что все требования генерала Корнилова принимаются. Генерал Корнилов прибыл в Могилев и принял должность Верховного главнокомандующего. Но Временное правительство слова своего не сдержало. Продолжая говорить, что требования генерала Корнилова Временным правительством «принципиально» приняты, г. Керенский, опасаясь открыто пойти против Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, решительно возражавших против принятия этих требований, оттягивал разрешение этих вопросов, говоря, что Военному министерству (Савинкову) поручено составить проект необходимых изменений в дисциплинарном уставе, в положениях о комиссарах и комитетах и о введении смертной казни в тылу; что составленный проект по этим вопросам будет рассмотрен в правительстве и срочно проведен в жизнь.

Генерал Корнилов страшно волновался, говорил, что Керенский его обманывает, оттягивая проведение в жизнь его требований, и явно хочет уклониться от исполнения данного слова. Отношения между Ставкой Верховного главнокомандующего и Петроградом портились. Чувствовалось, что нам не доверяют.

Как мною уже было отмечено, еще при генерале Брусилове Могилевский совет рабочих депутатов добивался расчистки якобы образовавшегося в Ставке контрреволюционного гнезда. Конечно, с этими требованиями Могилевский совет обращался не только к генералу Брусилову, но и к комиссару Временного правительства, бывшему в Ставке, г. Елачичу. Но последний, будучи порядочным человеком и не видя никаких конкретных доказательств предъявляемым обвинениям, дальнейшего хода этому делу не давал.

Деятельностью г. Елачича в Ставке Временное правительство было недовольно, и после назначения генерала Корнилова Верховным главнокомандующим г. Елачич был заменен г. Филоненко, пользовавшимся полным доверием г. Савинкова, вступившего в управление Военным министерством. Г. Филоненко дня через два после своего прибытия в Ставку пришел ко мне и сказал, что у него есть данные, что в Ставке имеется группа контрреволюционеров, затевающих переворот.

Я ему ответил, что все это ерунда. Если какие-нибудь офицеры и скажут что-либо неприятное по отношению Временного правительства, то за это преследовать нельзя; ничего же серьезного, я уверен, нет, но что если у него действительно есть какие-либо данные, то пусть он мне их сообщит, и я разберу дело. На этом и порешили.