Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

Затем он сказал, что он соглашается принять на себя это более чем неприятное поручение единственно с целью ликвидировать все происшедшее без кровопролития; если б он не согласился, то был бы послан карательный отряд, на чем и теперь еще продолжает настаивать Совет рабочих и солдатских депутатов; что он должен срочно сообщить в Петроград, согласен ли Корнилов подчиниться решению Временного правительства, и что Керенский, по глубокому убеждению его, Алексеева, надеется, что Корнилов откажется и что тогда будет отправлен отряд, прибытие которого в Могилев, конечно, вызовет кровавое столкновение.

Чтобы проверить, действительно ли я по телеграфу говорю с Алексеевым, я задал ему несколько вопросов, на которые только он один мог дать мне ответы, и, убедившись, что со мной действительно говорил Алексеев, пошел к Корнилову.

Генерал Корнилов, выслушав меня, попросил собрать старших чинов штаба и нескольких других поименно названных им лиц. Когда все собрались, я вновь передал все, что мне сообщил Алексеев. Корнилов попросил всех высказаться.

У большинства настроение было боевое; многие считали недопустимым подчиниться Временному правительству после всего того, что произошло; что касается ожидаемого карательного отряда, то высказывались в том смысле, что при наличии в Могилеве верных частей этот отряд просто будет уничтожен.

Я категорически высказался против возможности дальнейшего сопротивления; указал, что после первого карательного отряда будет прислан новый; что мы отрежем Ставку от фронта и будет прекращено управление армии; что если поступить так, как предлагается, то мы только сыграем в руку Керенскому; что мы тогда действительно совершим преступление перед родиной и только подтвердим, что Керенский, объявляя нас предателями, был прав; что теперь надо покориться и требовать суда; при этом выяснится, что мы действительно хотели спасти армию и родину и все, что произошло, произошло исключительно вследствие преступного и провокационного поведения Керенского.

После моего определенного заявления больше никто не настаивал на продолжении сопротивления. Генерал Корнилов молчал. Затем он встал и, сказав мне, чтобы я пришел к нему через час, распустил совещание.

Когда я к нему вновь пришел, он мне сказал: «Вы правы, дальнейшее сопротивление было бы и глупо, и преступно. Пойдите на телеграф и передайте генералу Алексееву, что я и вы ему подчинимся и ему в Ставке не угрожают никакие неприятности».

Я сейчас же все передал генералу Алексееву.

1/14 сентября генерал Алексеев прибыл в Ставку; сначала он прошел к генералу Корнилову, а затем пришел ко мне.

Он мне сказал, что согласился принять должность начальника штаба Верховного главнокомандующего при непременном условии немедленного проведения в жизнь всех требований Корнилова. Что Керенский обещал и что он будет идти по пути, начертанному Корниловым, и надеется спасти армию и добиться возможности продолжать войну.

Я на это сказал: «Неужели, Михаил Васильевич, вы верите Керенскому? Неужели вы допускаете, что он вам это говорил искренно? Разве вы не видите, что теперь у Керенского, пока его самого не свергнули, один только путь – это путь соглашения с Советом рабочих и солдатских депутатов. Вас послали сюда и вам предложили пост начальника штаба Верховного главнокомандующего только потому, что надо было исполнить требование общественного мнения и что вы, пожалуй, единственный человек, который мог ликвидировать Ставку без кровопролития. Я убежден, что и вы неприемлемы для Керенского; вы здесь пробудете не долго».

Генерал Корнилов, которому генерал Алексеев также довольно оптимистично высказывался относительно будущего, сказал ему: «Вам трудно будет выйти с честью из положения. Вам придется идти по грани, которая отделяет честного человека от бесчестного. Малейшая ваша уступка Керенскому толкнет вас на бесчестный поступок. Думать же, что Керенский, который теперь, конечно, в руках Совета рабочих и солдатских депутатов, пойдет на выполнение всех моих требований, не приходится. В лучшем случае – или Вы сами уйдете, или Вас попросят уйти».

Вечером 1/14 Сентября я был на квартире у 2-го генерал-квартирмейстера, полковника Плющевского-Плющика⁴². Во время ужина мне передали по телефону, что генерал Алексеев меня вызывает на мою квартиру, так как у него ко мне есть срочное дело. Я поехал в штаб – где жил.

Генерал Алексеев пришел ко мне и сказал, что он получил приказание от Временного правительства арестовать Корнилова, меня и Романовского и что он просит меня оставаться на квартире, считаясь арестованным.

Через два дня Корнилову и мне было объявлено, что всех арестованных приказано перевести в гостиницу «Метрополь», а наши помещения очистить к ожидаемому приезду в Ставку нового Верховного главнокомандующего – Керенского.