Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

25 октября/7 ноября большевики свергли Временное правительство и захватили власть. Керенский бежал. Ясно было, что большевики прежде всего ликвидируют Ставку, а затем, действуя по германской указке, вступят в переговоры с немцами.

Конечно, одновременно со Ставкой большевики должны были ликвидировать и нас. Положение наше стало опасным. В бытность у власти Керенского мы могли, если б захотели, бежать из Быхова совершенно свободно. Но мы этого делать не хотели, мы хотели суда. С появлением же у власти большевиков оставаться в Быхове становилось просто глупо.

Председателю следственной комиссии Шабловскому было сообщено, что мы просим приехать его в Быхов. Он приехал через два дня и сказал нам, что, действуя вполне законно, основываясь на данных следственного производства, он в ближайшие дни освободит всех заключенных, за исключением Корнилова, Деникина, меня, Романовского и Маркова. И действительно, он начал группами освобождать арестованных, и к 18 ноября/1 декабря в Быхове нас осталось всего пять человек.

С 10/23 ноября большевиками уже подготовлялась экспедиция для ликвидации Ставки и нас. Во главе этой экспедиции был поставлен Крыленко, назначенный советским правительством верховным главнокомандующим.

Я послал целый ряд писем Духонину и Дитрихсу, в которых доказывал, что им надо перейти в Киев; что оставаться в Могилеве бесполезно и опасно; что Ставка все равно будет в ближайшие дни занята большевиками.

Но меня не послушались. Генерал Духонин решил оставаться в Могилеве. И только 18 ноября/1 декабря, получив сведение о движении в Могилев большевистского отряда, он решил выехать в Киев. Были поданы автомобили, и на них начали нагружать более важные и ценные документы и дела, но местный Совет рабочих и солдатских депутатов воспрепятствовал отъезду; дела были частью уничтожены, частью внесены обратно в штаб. Духонин решил оставаться на своем посту до конца.

Около 12 часов дня 18 ноября/1 декабря, за подписью Духонина, генералу Корнилову была прислана телеграмма, в которой сообщалось, что большевики приближаются к Могилеву и что нам оставаться в Быхове нельзя; что к 6 часам вечера в Быхове будет подан поезд, на котором нам рекомендуется, взяв с собой текинцев, отправиться на Дон.

Когда генерал Корнилов нам сообщил содержание этой телеграммы, я сказал: «Ну, далеко на этом поезде мы не уедем!»

После обсуждения вопроса о том, как лучше поступить, все же было решено этим поездом воспользоваться, взяв с собою и текинцев; затем, переодевшись в поезде в штатское платье, на ближайших же станциях слезть и продолжать путь по одиночке, так как в противном случае большевики нас выловили бы из этого поезда.

К 6 часам вечера мы были готовы к отъезду, и текинцы пошли к станции на посадку (лошадей, при коноводах, решено было оставить в Могилеве).

Но поезд подан не был, и около 8 часов вечера прибыл к нам в Быхов Генерального штаба полковник Кусонский⁶¹, доложивший, что так как, по полученным сведениям, отряд Крыленко остановится в Орше, а в Могилев прибудет только делегация с генералом Одинцовым⁶² во главе и, следовательно, нам не угрожает никакой непосредственной опасности, то генерал Духонин отложил отправку поезда в Быхов и нам немедленно надлежит оставаться на месте.

Генералы Корнилов и Деникин, в очень резких выражениях, сказали полковнику Кусонскому, что генерал Духонин совершенно не понимает обстановку; что он губит и себя, и нас; что мы в Быхове оставаться больше не можем и не советуем задерживаться в Могилеве генералу Духонину.

Полковник Кусонский уехал на паровозе в Могилев, а генерал Корнилов вызвал нашего коменданта, рассказал ему обстановку и сказал, что нам надо на другой же день, 19 ноября/2 декабря, покинуть Быхов. Затем отдал распоряжение немедленно вызвать из Могилева оставшийся там один эскадрон Текинского полка, проверить, как подкованы лошади, и быть готовым к выступлению к вечеру 19 ноября/2 декабря.

После этого мы совместно стали обсуждать план дальнейших действий. Генерал Корнилов сказал, что сделать переход верхом почти в 1500 верст в это время года полку будет трудно; что если мы все пойдем с полком, то это обяжет нас быть с ним до конца. Генерал Корнилов предложил нам четверым (Деникину, мне, Романовскому и Маркову) отправиться в путь самостоятельно; а он с полком пойдет один. «Теперь я оставить полк не могу; я должен идти с текинцами; если же в пути выяснится необходимость мне отделиться от полка, то один я это сделать могу», – закончил Корнилов. На этом мы и порешили.

Около 7 часов утра 19 ноября/2 декабря к нам опять приехал полковник Кусонский; он сказал, что прислан генерал-квартирмейстером Дитрихсом; что, по последним сведениям, Ставка будет занята большевиками, вероятно, к вечеру этого же дня; что Дитрихс уезжает из Ставки и рекомендует нам немедленно бежать. Кусонский предложил на своем паровозе довезти до Гомеля двоих из нас.