Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

– Генерал, я знаю отлично все несходство наших политических убеждений. Но теперь у нас одна дорога, одна цель – это свергнуть большевиков и спасти Россию. В будущем мы, конечно, станем опять политическими врагами, но пока, я определенно это заявляю и обещаю, что с моей стороны не будет никаких противодействий вашей работе, которые могли бы основываться на каких-либо личных отношениях.

На первом же заседании Савинков возбудил вопрос о необходимости выработать воззвание к народу, в котором ясно и определенно указать цели борьбы и политическую физиономию Добровольческой армии. После обсуждения основных положений проектируемого воззвания было поручено Савинкову его составить и представить на обсуждение совещания.

На следующем заседании проект воззвания был оглашен Савинковым, но встретились некоторые возражения, и в конце воззвания было не ясно указано, о каком Учредительном собрании, которое должно будет решить форму правления в России, идет речь: о новом или об Учредительном собрании 1917 года.

По последнему вопросу все высказались единодушно, что об Учредительном собрании 1917 года не может быть и речи; что выборы в это собрание были произведены под давлением большевиков и что состав этого собрания не может быть выразителем мнения России. П.Н. Милюков вызвался пересоставить воззвание. Пересоставленное воззвание было одобрено, напечатано, и были приняты меры к широкому его распространению.

Савинков пробыл в Новочеркасске не долго. Перед его отъездом в Москву, около 10/23 января 1918 года, произошел следующий случай. Как-то вечером А.И. Деникин, которого перед тем вызывал генерал Алексеев, заехал за мной и просил немедленно ехать с ним к Алексееву. По дороге он рассказал, что его вызвал генерал Алексеев и что идет речь о раскрытии будто бы готовящихся покушений на Савинкова и Алексеева.

Когда мы приехали, генерал Алексеев нам рассказал, что кто-то из чинов контрразведки предупредил о готовящемся покушении на Савинкова, а последнему сообщили, что готовится покушение и на него – Алексеева; что во всем этом надо разобраться совместно с Савинковым, который должен сейчас приехать. Генерал Деникин, не желавший встречаться с Савинковым, прошел в другое помещение, а я остался в кабинете генерала Алексеева.

Приехавший Савинков подтвердил то, что было сказано генералом Алексеевым. Вызванный офицер контрразведки, от которого были получены эти сведения, ничего определенного сказать не мог. Кончилось это тем, что было приказано принять меры для охраны г. Савинкова, выяснить более точно источник этих слухов и постараться его проверить. Савинков вскоре после этого уехал в Москву, а расследование этого случая не привело ни к каким результатам. Против Савинкова многие были восстановлены, и, возможно, что в этой истории и была доля правды; что же касается слуха о возможном покушении на генерала Алексеева, то этот слух, если он в действительности и был, явно вздорен.

Формирование и организация Добровольческой армии подвигались медленно. В среднем в день приезжало и записывалось в ряды армии 75—80 добровольцев. Солдат было мало; больше всего записывались в армию офицеры, юнкера, студенты, кадеты и гимназисты старших классов.

Орудий, винтовок и огнестрельных припасов в донских складах почти не было. Приходилось их отбирать у проходивших через Ростов и Новочеркасск войсковых эшелонов, едущих «по домам»; покупать, через скупщиков, в эшелонах, проходящих через район войска Донского, и, наконец, добывать небольшими экспедициями, посылаемыми в Ставропольскую губернию, где начали сосредоточиваться большевистски настроенные части с Кавказского фронта.

В Екатеринодаре производилось самостоятельное формирование добровольческого отряда для защиты, главным образом, Екатеринодара от большевиков, начавших угрожать со стороны Тихорецкой и Новороссийска.

Формирование Донских частей продвигалось плохо. Возвращающиеся с фронта части не хотели воевать, стремились разойтись по станицам, и молодые казаки вступили в открытую борьбу со стариками. Во многих станицах эта борьба приобрела ожесточенный характер; расправы с обеих сторон были жестокие. Но пришедших с фронта казаков было больше, чем стариков, они все были хорошо вооружены, и в большинстве станиц победа осталась на стороне молодежи, проповедовавшей большевистские идеи.

Выяснилось, что и в Донском войске можно создать прочные части, только основываясь на принципе добровольчества. Формировать добровольческие (партизанские) Донские части вызвалось довольно много желающих из числа донских офицеров. Это дело в Донском штабе не было как следует налажено; разрешение на формирование партизанских отрядов давалось чуть ли не каждому просившему; появилось много авантюристов, иногда просто разбойников, которые с целью личной наживы грабили население.

Хорошими партизанскими начальниками оказались есаул Чернецов⁷⁰ и генерал Семилетов⁷¹. Особенно хорош был Чернецов, который своими молодецкими набегами на районы, занятые большевистскими отрядами, и рядом геройских дел скоро приобрел громадную популярность.