Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России

«Вопрос о советских деньгах, в частности «пятаковских», подробно обсуждался Особым Совещанием и с практической и с научной точек зрения. Единогласно признано, что если допустить и признать эти деньги, то мы оставляем страшное орудие в руках советской власти и ведем Россию к верному банкротству. Ведь при дальнейшем продвижении мы встретим еще большее количество миллиардов этих денег. То, что население, имеющее, конечно, и романовские, и керенки, и украинские, выбрасывает на рынок именно советские, прежде всего указывает на то, что оно само сознает непрочность этих денег. Конечно, и у войск советских денег оказалось много. Характерен один из мотивов Май-Маевского, что на армию жертвуется много этих денег. Конечно, эта операция (т. е. непризнание советских денег) болезненная, но Особое Совещание и Управляющий финансами другого выхода не видели. Постановлено предложить все советские деньги сдавать на текущий счет, объявив населению, что пока их судьба не решается; но выдавать можно каждому, независимо от принесенной суммы, не более пятисот рублей признаваемыми знаками (эту уступку, т. е. незначительный размен, признано было необходимым сделать, так как действительно городское население, а особенно рабочие при полном непризнании советских денег ставились в очень тяжелое положение) с отметкой на виде на жительство. Единственно, что возможно, – это несколько увеличить выдачу, но вряд ли допустимо эти деньги признавать».

Генерал Деникин согласился с этим объяснением, и были преподаны соответствующие указания. Но эта мера, особенно среди рабочих, вызвала большое неудовольствие против белой армии.

Вопросы организационные и оперативные. Вести правильно работу по формированию и организации армии в условиях гражданской войны, не имея устроенного тыла и не будучи хозяевами на территории казачьих войск, было крайне трудно.

В этой области ошибок было, конечно, много, но я остановлюсь только на вопросе формирования новых войсковых частей и, в частности, на создании регулярной кавалерии.

От «добровольческого» принципа генерал Деникин отказался с началом 2-го Кубанского похода, то есть примерно с мая 1918 года. Хотя армия и продолжала называться Добровольческой, но как на территории Кубанского казачьего войска, так и в освобождаемых неказачьих районах были образованы управления уездных воинских начальников, и военнообязанные, как запасные, так и новобранцы, призывались на службу в войска. Все офицеры, находившиеся в освобождаемых районах, также обязаны были поступить на службу. Перешли, таким образом, к принципу обязательной службы.

С расширением территории в распоряжении командования армии оказался значительный контингент военнообязанных и явилась возможность приступить к значительному увеличению армии.

Увеличение армии могло производиться двумя путями: или развертыванием существующих полков в бригады, бригад в дивизии, дивизий в корпуса, или формированием новых полков и сведением их в новые, более крупные соединения. У нас были применены оба способа, но первому, как обеспечивающему более прочные части, было отдано преимущественное предпочтение.

Увеличение армии путем новых формирований производилось в районах, где не было старых частей Добровольческой армии (в Крыму, в Новороссии, в Киевской области, на Северном Кавказе) и при воссоздании старых полков Императорской армии.

Эти решения не вызывали сомнения, да и других решений быть не могло, но способ формирования частей вызывал критику. Дело в том, что вследствие растерянности фронта и его слабости, штаб главнокомандующего применял способ формирования новых частей на фронте. Получая укомплектование, скажем, Корниловский полк – выделял кадр и тут же на фронте формировал новый 3-й или 4-й Корниловский полк.

Вновь сформированный полк, в который на укомплектование поступали и присланные пополнения из запасных батальонов, и только что взятые в плен красноармейцы, в ближайшие же дни попадал в бой и, как недостаточно сплоченный, при малейшей боевой неудаче нес большие потери дезертирами и пленными.

Противники развертывания частей на фронте указывали и на другой существенный недостаток этой системы, а именно начальники дивизий, желая скорее развернуть свои части, скрывали от органов снабжения число захваченных у большевиков орудий, пулеметов, винтовок и боевых припасов; образовывали свои запасы, и это при общем недостатке всяких запасов, естественно, отражалось на планомерности формирований. А захваченное имущество, без должного ремонта, который произвести на фронте было невозможно, скоро приходило в полную негодность.

Штаб главнокомандующего не соглашался на выделение кадров из действующих частей и на отправку их для формирований новых частей в глубокий тыл, указывая на невозможность ослаблять фронт.