Очерки об англо-американской музыке. Том 1. Фолк-возрождение, книга первая: Отцы-основатели

…Джон Ренборн — одаренный музыкант, первоклассный аранжировщик, талантливый фолксингер, но его едва ли можно сравнить с Грэмом или Дженшем, которых справедливо причисляют к первопроходцам и даже к гениям. Джон всегда был вторым и добросовестно осваивал пласты, уже поднятые каким-то безумцем. Посмотрите, с каким почтением и отдачей он следует за Дэйви Грэмом! Ему нужен не только опыт Дэйви, не только репертуар, но и его форма, и образ жизни — гитара, аккомпанемент певице, странствия автостопом… Как и Грэм, он пускается в синтез разных культур, но Грэм это делал, повинуясь воле Всевышнего и позыву собственной души, а Ренборн — следуя за кумиром. Дженш тоже следовал за Грэмом, но для него это не было чем-то навязчивым, правильнее сказать, что он с ним лишь пересекся, после чего пошел своей дорогой, не оглядываясь. Синтез Грэма проистекал в течение одной пьесы, которая могла начаться индийской рагой, продолжиться шотландским песнопением или североафриканским мотивом и закончиться блюзом. Универсальность и всеохватность были в душе у Грэма, в его сердце, наконец, в крови, унаследованной от родителей. Ренборн творил раздельно, по частям, отчего разные стили и формы у него соседствуют, но не пересекаются. Детство и юность Ренборна были лишены драм. Он жил в центре столицы, едва ли не в самой красивой ее части, а война застала его грудным младенцем. Подростком Джон беззаботно учился игре на классической гитаре, а устав от наскучивших старинных пьес, переключался на рок-н-ролл. Но что не отнять у Ренборна, так это его безупречный вкус, чему он обязан, прежде всего, матери, игравшей ему пьесы Шумана, и все той же мадам Кремер. Это воспитание позволило пройти через самые разные искушения. Он мог пойти дорогой, которой пошли его сокурсники по колледжу — Клэптон и Пейдж, и даже дальше их, потому что Ренборн был прекрасно образован, не менее восприимчив, а гитарой владел едва ли хуже. Но шумной и звездной дороге поп-звезды, моде и успеху он предпочел следовать за Дэйви Грэмом, Визом Джонсом и Алексисом Корнером, а деньгам — дружбу с Бертом Дженшем, с которым разделял скромное жилье, и у которого многому научился. Основные качества Ренборна — трудолюбие и ученичество. Он не был первым, но, будучи вторым, не позволял себе быть безоглядным и беспечным. Обратите внимание на то, сколько места и времени в его жизни занимают гитары. Какая пропасть с Дженшем, которого инструмент интересовал лишь постольку поскольку! Зато, в отличие от Дженша, у Ренборна не было срывов и сомнительных экспериментов. Его творения, пусть не столь масштабны и эпохальны, но всегда высокого качества. У идущего вторым меньше шансов оступиться. Ренборн пользовался этим и, когда Дженш уставал или оказывался не в форме (речь о работе в Pentangle), брал инициативу. У Дженша могли соседствовать вещи несовместимые, о чем свидетельствует «Nicola». У Ренборна такого не было. Все его работы ровные, выверенные и даже просчитанные… За исключением самого первого альбома.

Когда в 1968 году, будучи в составе Pentangle, он принялся записывать «Sir John Alot of…», то решил рискнуть и сыграть простые старинные пьесы, которыми был обучен в юношестве. И их звучание оказалось новым, потому что обычно классические произведения исполнялись на нейлоновых струнах, и техника игры тоже была академической. Ренборн представил версию Бёрда «The Earle of Salisbury» и несколько других подобных пьес, сыграв их на гитаре со стальными струнами стилем fingerpicking. И старинные мелодии ожили! Они зазвучали свежо и звонко, а осторожное подключение флейты, цымбал и глокеншпиля их преобразили…

В те же годы на академической сцене Европы с успехом выступал молодой британский лютнист и гитарист Гай Роберт (Guy Robert). Он был участником и победителем международных конкурсов, издавал пластинки, его часто крутили на радио и не исключено, что Ренборн его слышал. Гай Роберт — виртуоз и безупречный исполнитель. Роберт Баллар, Франческо да Милано, Сильвио-Леопольд Вэйс, Вильям Бёрд, Иоган Себастьян Бах — далеко не полный перечень его репертуара. Нейлоновые струны Гая обволакивают и уносят в облака, ввысь…

Но бесхитростные интерпретации Ренборна из «Sir John Alot of…» мне ближе, слушать их интереснее. Они уносят не ввысь, а вглубь и дают более ощутимые представления о времени. В его небезупречной технике, в щипках и царапании — больше жизни!

В упомянутый альбом Ренборн включил и несколько блюзов — «Forty-Eight», «Sweet Potato» и «Transfusion» Берта Ллойда, переделанный в рок-н-ролл. И что же? Классическое наследство, окаймленное фолком и современными ритмами, слушается захватывающе. Точку в этом альбоме ставит по-восточному исполненная (в духе все того же Грэма) композиция «Seven Up», которую Ренборн сыграл в паре с Тэрри Коксом.