Очерки об англо-американской музыке. Том 1. Фолк-возрождение, книга первая: Отцы-основатели

Эл Стюарт, присутствовавший на сессии и аккомпанировавший на одном из треков, позже вспоминал, что это была самая странная сессия в его жизни: «Даже когда Пол говорил: «О’кей! Мы готовы!» — это сопровождалось двумя или тремя минутами полной тишины, и только затем Джексон приступал к пению, слышалась его прекрасная гитара и появлялся голос».

Обратите внимание на свидетельство Стюарта. Он говорит: «слышалась игра», «появлялся голос»… Так говорят только о том, чего не видят, но только слышат. А ведь Эл находился здесь же, в одной комнате. Оказывается, Джексон потребовал, чтобы на него не смотрели. Его закрыли специальными щитами-экранами, так что продюсер Пол Саймон, его напарники Арт Гарфанкел и Эл Стюарт слышали только то, что доносилось из-за этих щитов. А то, что оттуда доносилось, повергло их в шок, так как они первыми слышали рождение шедевра.

«Я скрывался позади экрана, потому что был немного возбужден и не хотел, чтобы меня видели», — признавался Франк.

На самом деле трудно отделаться от мысли, что Джексон хотел скрыть какую-то тайну. Какую? Эл Стюарт вспоминал:

«Франк был во всем довольно эксцентричен, в том числе и в одежде. Он мог ходить в потертых джинсах, и в тот же день я мог видеть его в деловом наряде и в шляпе… У него были длинные, росшие клочьями желтые волосы, он носил костюм в тонкую полоску и шляпу для игры в гольф. Он также носил зонт-трость, что особенно запомнилось. Эффект был потрясающий!»

Эл Стюарт говорит об одежде. Что касается песен Джексона, то в них эксцентричности не было. Была грустная, немного меланхоличная лирика, которая трогала душу и в которой не было пустоты. Каждая песня наполнена сюжетами из жизни и потому касалась каждого: встреча и разлука, несправедливость и обман, тщетность обогащения и вечный поиск идеалов, конечно, — любовь, приносящая боль и страдания. А единственное лекарство и спасение от всех напастей — блюз, надежный и верный товарищ. Вот почему пластинка с лаконичным и ясным названием — «Jackson C. Frank» (EMI Columbia 33 SX 1788) — тотчас стала популярной.

Альбом представляет собой смесь блюзов, элементов рок-н-ролла и вестернов с британским фолком, которым успел проникнуться Джексон. Кроме «Blues Run The Game», на пластинке записаны еще девять песен. «Don’t Look Back» — ответ на расовую дискриминацию в южных штатах. Белый убийца темнокожего, как обычно, избежал наказания и был отпущен под залог. Джексон отозвался довольно эмоциональной, ритмичной балладой. Традиционная «Kimbie» продолжила спокойное и размеренное звучание «Blues Run The Game». Эту традиционную песню Франк часто слышал во время путешествия с Джоном Кеем по Канаде. «Yellow Walls» посвящена отчему дому, который мы оставляем, устремляясь в столичные города. Эл Стюарт подыгрывает Джексону, отчего звучание отличается акустической мощью и красками. Франк ставил это в заслугу именно Стюарту. «Here Come The Blues» — простой, незамысловатый блюз, а «Milk and Honey» — одна из любимых песен Джексона. Кто знает, может потому, что ее любила петь Сэнди Денни? Её исполнение Франк называл великолепным и считал, что Сэнди поет «Milk and Honey» лучше него[96]. Джексону виднее… «My Name Is Carnival» Джексон считал одной из лучших своих песен. У него было развито воображение, и он часто прибегал к метафорам. Здесь речь о странствующем цирке, в котором нетрудно узнать и Франка, и самого себя, если только ты хоть чуточку художник. И хотя последняя песня — «You Never Wanted Me» — получилась скорее веселой, чем грустной, весь альбом можно считать предвестником печальных итогов шестидесятых.

Диск-жокей и будущий рок-энциклопедист Джон Пилл без конца «крутил» песни Франка на Би-Би-Си, и вскоре они сделались столь популярными, что музыканта стали приглашать на телевидение. По всему было видно, что на фолк-сцене появилась новая звезда и ее ждет невиданный успех. Франк отлично владел гитарой, а голос у него был и вовсе несравненным. Располагали и личные качества. Он многое заимствовал из британского фолка, но никого не копировал; впитывал идеи, но не присваивал их, а развивал, благо у Джексона, несмотря на молодость, был опыт — и горький, и счастливый: страшный пожар, близость смерти, а значит, умение ценить жизнь и человеческие отношения; у него были встречи с королем рок-н-ролла Элвисом Пресли и с великими черными блюзменами из Чикаго; он начинал карьеру музыканта с незаурядным Джоном Кеем, а теперь и вовсе оказался в центре событий мирового значения. У Джексона Франка была и приятная внешность — открытое лицо, большие бесхитростные глаза, зачесанный набок, типично американский чуб, нависающий над высоким лбом. Не удивительно, что в него влюбилась Сэнди Денни.