Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг.

Господствовавшей религией во внутренних областях Казанского ханства являлось мусульманство, и мусульманскому духовенству принадлежало почетное место в государстве.

На должность главы духовенства всегда избиралось лицо, принадлежавшее к числу сеидов, то есть потомков пророка Мухаммеда (от дочери его Фатимы и халифа Али). Герберштейн говорит: «Сеид — высшая духовная особа у татар», и вследствие этого русские историки обычно считали, что сеид — название главы мусульманского духовенства в Казани. В действительности сеидов могло быть в Казани одновременно несколько человек, тогда как глава духовенства был только один. В русских источниках упоминаются имена некоторых глав духовенства: Бураш (1491–1507), Шах-Хуссейн (1512–1516), Беюрган (1546), Мансур (1546) и его сын Кул-Шериф (1552). Глава духовенства считался после хана первым лицом в государстве, и в моменты междуцарствия он, в силу своего высокого положения, обычно становился во главе временного правительства. Перечисленные главы духовенства, кроме последнего — сына Мансура, стояли формально во главе государства, а Бураш и Шах-Хуссейн, кроме того, принимали активное участие в государственной деятельности, совершая поездки в качестве послов за границу, в Москву. Дипломатические поручения, которые они выполняли, требовали от них выдающейся образованности, глубокого ума и широкого опыта.

К числу лиц духовного звания принадлежали шейхи, муллы, имамы, дервиши, хаджи, хафизы, данишменды, а также шейх-заде и мулла-заде[332]. Шейхи — проповедники мусульманства (миссионеры) и вообще благочестивые старцы; муллы и имамы — лица, совершающие богослужение в мечетях; дервиши — мусульманские монахи; хаджи (в русской передаче — ази) — лица, совершившие паломничество в Мекку; хафизы — профессиональные чтецы Корана; данишменды[333] — учителя, наставники (мударрисы); шейх-заде и мулла-заде — сыновья и ученики шейхов и мулл. Все эти лица принадлежали к сословию духовенства и имели право участвовать в курултае, как видно из перечня участников собрания 14 августа 1551 года[334].

На мусульманском духовенстве лежала важная культурная миссия — ему было поручено все дело народного просвещения в Казанском ханстве, так как государство не знало иных школ, кроме духовных. Таким образом, к крайнему аристократизму государственного строя прибавлялся еще клерикализм, имевший важное значение в управлении ханством и в культурной жизни страны, но в этом отношении Казанское ханство не составляло какого-либо исключения в Восточной Европе, так как и в России гражданская школа возникла лишь полтора века спустя после падения Казанского ханства.

По преданию, приведенному Марджани, в Казани, при главной мечети, где совершал богослужение глава духовенства, находилось учебное заведение[335]. Знаменитая школа, в которой в течение 36 лет преподавал шейх Иш-Мухаммед, сын Тугк-Мухаммеда, находилась в деревне Адаеве близ Ишменева-Маскары (в Малмыжском уезде).

Большим распространением в Казанском ханстве пользовался суфизм — мистическое учение с буддийским оттенком, занесенное сюда из Туркестана. Казанские суфиты были последователями известного туркестанского учителя Ахмеда Ссюви (Ясави). В книге Хисамуддина записаны имена суфитских наместников, которые являлись главами суфитов в пределах Казанского ханства и преемственно передавали один другому это высокое звание, полученное ими от Ахмеда Ясави: 1) Бейраш, сын Ибраша, непосредственный ученик Ахмеда Ясави; 2) Иш-Мухаммед, сын Тугк-Мухам-меда, ученик Бейраша; 3) Идрис, сын Зуль-Мухаммеда; 4) Касим, сын Ибрагима; 5) Фейзулла-эффенди из Бухары; 6) Ахунд Шаам, сын Иштеряка. Из этих лиц Касим и Фейзулла окончили жизнь и были погребены в самой Казани, Бейраш и Иш-Мухаммед — близ Ишменева-Маскары в Малмыжском уезде, а Идрис и Шаам — в деревне Тирбердины Челны Лаишевского уезда. Суфиты оказали большое влияние на распространение мусульманства среди инородцев и на развитие народного просвещения в крае.