Очерки по истории политических учреждений России

Николай понимал первый из этих принципов самодержавия на совершенно военный лад. Его власть опиралась на многочисленное и чрезвычайно дисциплинированное войско. С помощью генерал-губернаторов на местах, облеченных властью, не ниже по размерам его собственной, управлял он миллионами порабощенных подданных. Эти рабы были распределены между частными собственниками, которые вместе составляли дворянство или первое сословие в государстве. Каждый дворянин пользовался в пределах своей земли или поместья правами высшего полицейского, судебного и финансового чиновника; финансового в том смысле, что он являлся ответственным перед казною в поступлении податей с его крепостных, тогда как сам он в силу своих привилегий был свободен от платежа личных налогов. Дворянство каждой губернии составляло самоуправляющуюся единицу, принимавшую участие в общем управлении выбором некоторых полицейских и судебных должностных лиц. Всемогущее по отношению к низшим сословиям дворянство было лишено всяких политических прав и даже той ограниченной независимости, без которой немыслимы ни свобода личности, ни свобода совести и мнения. Одна англичанка, посетившая Россию в первой четверти XIX столетия, мисс Екатерина Уильмот, отмечает факт полного уничижения всякого дворянина перед лицом верховной власти и ее агентами. В Москве нет джентльменов, — говорит она, — каждый считает себя великим или малым в зависимости от расположения императора. Она очень тонко вскрывает ту тесную связь, которая существовала между этим добровольным рабством и крепостной системой. Каждый русский крепостник казался звеном обширной цепи, связывавшей государство. Повелители своих собственных рабов они сами являлись в собственном представлении рабами одного деспота.