Очерки по истории революционного движения в России XIX и XX вв

Это я привожу просто как маленькую иллюстрацию того, несомненно, марксистского понимания истории, какое впервые в русской литературе представлено Ткачевым. И вот, в этой атмосфере уже в конце 60-х годов складывается в русских революционных кружках план, который впоследствии столько осмеивался меньшевиками и который реализовался почти буква в букву 25 октября старого стиля 1917 г., — план назначенной революции. Этот план назначенной революции, правда, в очень наивных формах, появляется у нас впервые в нечаевских кружках 68-го года. В настоящее время никакой грамотный человек не рассматривает Нечаева, как какого-то полоумного бандита, который устраивал какие-то совершенно сумасшедшие подпольные кружки для проведения при помощи этих кружков какой-то полуразбойничьей революции. Нечаев — это можно считать доказанным — был в России агентом Бакунина, и нечаевская попытка была первой попыткой бакунистской революции в России. Отрицательные черты этой первой бакунистской революции вы сейчас увидите, я их покажу. А что касается этой черты, тоже пророческой, хотя и в весьма наивных тонах, — ею стоит заняться.

Вот как распланировывали тогдашние бакунисты свою революцию:

«До мая 1869 года деятельность лучших людей должна быть сосредоточена в Питере и в Москве, а также частью и в других университетских городах. В это время должен быть подготовлен и совершен протест студентов различных учебных заведений за право сходок, и должно быть положено начало пропаганде среди голытьбы людьми этой же голытьбы, т.е. образована организация из самой голытьбы. Самая деятельность должна быть перенесена в губернские и уездные города и сосредоточена главным образом в среде разночинцев, семинаристов и провинциальной голытьбы. С октября общими силами провинциальных и столичных деятелей пропаганда переносится в народные массы; поэтому по крайней мере три четверти деятелей отправляются из столицы в провинцию, по направлению западной границы до Динабурга, — путь, важный для эмиграции; поэтому подготовка провинции по этому пути имеет особое значение».

Наконец, весной семидесятого года начинается массовое движение, начинается массовая революция..

Но это смешно, скажете вы. Конечно, это смешно, — смешно, как первый детский набросок назначенной революции. Но этот набросок восстания, планомерно подготовленного, появляется у нас в конце 60-х годов из-под пера бакуниста. И так как за бакунистами упрочилась репутация людей способных только на вспышкопускательство, только на взрыв бомбы, то очень любопытно ввести эту поправку в обычное представление. Как раз из бакунистской организации вышел первый план революции, — а что это план чисто мелкобуржуазный, это, я думаю, вы уже не раз слышали в тех отрывках, которые я прочел. Тут, конечно, коммунизмом даже Ткачева и не пахнет. Революция представляется как революция голытьбы. Товарищи, не будем и над этим очень смеяться: у нас разве не звучал лозунг революции «бедноты» в 1918 г., несмотря на протесты старых марксистов, вроде т. Степанова, который посвятил этому фельетон в «Правде»? На этот фельетон никто тогда не обратил внимания. Степанов писал, что беднота и пролетариат — не одно и то же, что мы должны опираться на пролетариат и на полупролетарские элементы деревни, а вовсе не на бедноту в буквальном смысле этого слова, к которой принадлежат и «лумпены», босяки, оборванцы, являющиеся, обыкновенно, одной из опор реакции, — армия погромщиков 1905 г. и следующих годов. Несмотря на это, все-таки лозунг революции бедноты у нас звучал. Поэтому не будем бросать слишком много и слишком тяжелых камней в бакунинцев 60-х годов, которые говорили о революции голытьбы. Еще более курьезно обращение к специфическим разбойникам, на которых Бакунин возлагал большие надежды. Он говорил, что разбойники, это — тот элемент в народе, к которому революционеры должны, в первую голову обращаться. Конечно, это устарело для эпохи 60-х годов, — эпохи железных дорог, ибо разбойники как профессия существовали у нас главным образом до железных дорог, когда транспорт был гужевой. На железной дороге грабить было очень трудно. Так что обращение к разбойникам даже технически устарело.