Очерки по истории революционного движения в России XIX и XX вв

Тут основное политическое значение зубатовщины. Зубатовщину часто рассматривают как эпизод только русского рабочего движения. Это, конечно, был весьма грустный эпизод русского рабочего движения, потому что — не приходится отрицать того факта — в тот момент, в 1902 году, зубатовская организация больше притягивала к себе рабочих, нежели наша партийная организация. Даже в 1906 году, в начале этого года, у Гапона по малой мере в пять раз было больше рабочих, чем в партии. Про Москву, где был Зубатов, и говорить нечего. Тогда рабочих в наших организациях приходилось считать единицами, десятками, а Зубатов согнал к памятнику Александра II в 1902 г., 19 февраля, 50 тысяч человек; он сам поражался такой «громадой» и самодовольно говорил, что для того, чтобы двигать такой «громадой», нужен особый талант, который не у всякого есть. Эта «громада» прежде всего должна была обеспокоить русского предпринимателя. Русский предприниматель в рабочем вопросе не был таким косным, заплесневелым существом, каким его иногда изображают. В том же самом 1903 году, когда шел бой с зубатовщиной, в министерстве финансов по инициативе нескольких крупных предпринимателей разрабатывался вопрос о свободе коалиции, — конечно, в своеобразных русских условиях, но все же о свободе стачек, по европейскому образцу; когда же их угостили таким азиатским способом разрешения рабочего вопроса, как классовая организация пролетариата, работающая под эгидой полиции, но направленная против непосредственных экономических интересов капиталистов, — предприниматели, конечно, возопили. Тут они действительно начинают становиться либералами, и действительно начинают оплачивать своими деньгами даже людей, стоящих далеко налево. Чрезвычайно характерно опять-таки хронологическое совпадение. В 1902 г., 19 февраля, была эта манифестация московских рабочих перед памятником Александра II, а в 1902 г. летом вышел первый номер заграничной газеты «Освобождение», буржуазно-либерального, по существу говоря, радикального органа, основанного на буржуазные деньги. И чрезвычайно любопытно, что в качестве редактора этого органа буржуазия нашла человека весьма левого. Теперь когда мы знаем П. Б. Струве исключительно как министра Врангеля и как лидера русской монархической партии за границей, мы с трудом представляем себе, что этот человек спорадически сотрудничал в «Искре» в первый год ее существования, что с ним велись переговоры о привлечении его в качестве более близкого постоянного сотрудника в «Зарю», и что переговоры эти вел не кто другой, как Г. В. Плеханов. Плеханов вел переговоры со Струве о его постоянном сотрудничестве в «Заре». Этот факт нужно вспомнить, чтобы оценить то значение, которое тогда мог иметь орган «Освобождение» как русский буржуазный орган. Буржуазия взяла самого левого человека, какого только она могла взять. Конечно, до того, чтобы заарканить самого Плеханова, до этого не доходили самые смелые помыслы тогдашней буржуазии, но по существу дела заарканить человека, с которым вел переговоры Плеханов об участии его в плехановском органе, это было уже кое-что.

Это все показывает, что наша буржуазия под влиянием тогда наступившего переворота полевела в достаточной степени, в достаточной степени обозлилась на правительство. Правда, группою, непосредственно финансировавшею журнал «Освобождение», были левые земцы. Но это левое крыло двигалось вместе со всей массой влево. Эти же левые земцы за 10 лет перед тем не шли дальше совещательного представительства, а вот «Союз освобождения», основанный этими самыми земцами в 1902 г., — формально в 1903 г., — с самого начала стал на платформу парламентского правительства, с правильной двухпалатной системой и со всеобщей подачей голосов. Само собою разумеется, что в конечном счете руководители этого союза предполагали, вероятно, надуть почтеннейших российских граждан и как-нибудь ограничить эту всеобщую подачу голосов, но в то время принципиально в «Союзе освобождения» никто не возражал против всеобщей подачи голосов, никто не требовал введения избирательного ценза. Между тем это была организация, по внутренним пружинам, ее двигавшим, несомненно, буржуазная, хотя и тщательно скрывавшая это от тех левых, но не партийных людей, которые втягивались туда. Втягивание этих левых людей было тоже весьма симптоматично. Зачем были нужны эти левые люди? Для вывески. Для того, чтобы представить организацию левее, нежели она была в действительности.