Очерки по истории русской церковной смуты

И вдруг… Вдруг грянул гром среди ясного неба: в местной газете «Коммунист» появилась небольшая заметочка о. К.Смирнова: «Один из признавших справедливость завоеваний социальной революции». Вся эта заметка представляла собой лишь выдержку из статьи священника А.Дьяконова, написанной «революционным владыкой» за семь лет до этого (Миссионерское обозрение, 1915, январь, с. 135–146).

Эти строки, написанные за два года до революции одним из героев «Живой Церкви», действительно, так колоритны, что мы не можем удержаться от искушения привести их здесь.

В статье под заглавием «Победа духа» будущий борец за церковную революцию, а тогда костромской епархиальный миссионер, делился с читателями своими «предвидениями будущего», которое рисовалось ему в следующем виде:

«…наша воскресшая молодежь скажет: Прочь, прочь от нас, коварство, злоба!

Одни лишь русские душой,

Монарху верные до гроба,

Возвысьте с нами голос свой… Смотрите и умилитесь: Русь идет, Русь святая, Русь великая в своих заветах! Встали во всем своем историческом значении слова старого гимна:

Три для русского святыни

На земле бывали встарь;

Будут вечно, как и ныне,

Бог, отечество и царь».

(Коммунист, 1922, 13 сентября, № 209, с. 3). Харьковские живоцерковники во главе с «гражданином Захаржевским» лишились дара речи от столь вдохновенных провидений «революционного пророка».

Между тем о. Смирнов, не давая опомниться противнику, нанес новый сокрушительный удар.

В том же номере газеты появилась следующая декларация новой церковной группы.

«Находя, что в церковно-обновленческом движении, выступающем под флагом «Живой Церкви», нет никакого:

1) ни действительного обновления,

2) ни необходимо обуславливающего его покаяния в своих исторических грехах со стороны белого духовенства, главным образом и уронившего престиж церкви,

3) ни сознания необходимости самого широкого распространения просвещения среди народа, заботы и даже речи о том,

4) ни действительного церковного демократизма с надлежащим привлечением к делу церковного обновления мирян на началах истинноцер-ковной соборности, а есть лишь:

1) сведение чисто сословных счетов белого духовенства с черным, со сваливанием всего с больной головы на здоровую и исканием сучка в глазу брата своего,

2) порыв зависти, честолюбия, властолюбия и деспотизма белых батюшек, нисколько в этом не уступающих черному епископату,

3) стремление белого духовенства к еще большей вольготности жития, угождению плоти и омирщению,

4) еще больше, чем прежде, попрание церковных канонов, принципа соборности и избирательных прав церкви с введением взамен того деспотического олигархизма и держиморд ства, группа духовенства и мирян во главе с магистром философии свящ. К.Смирновым образовали новую группу со своим, уже утвержденным, уставом». (Там же.)

Вскоре по Харькову пронеслась новая сенсация: «Савонарола примирился с папой». В сентябре священник Смирнов посетил содержащегося в местной тюрьме преосвященного Нафанаила, архиепископа Харьковского и Ахтырского (он был приговорен к незначительному сроку заключения), принес ему покаяние и получил от него разрешение от запрещения в священнослужении.

Таким образом, в Харькове во главе автокефалии неожиданно встал один из самых непримиримых раскольников.

18 сентября 1922 года в Троицкой церкви состоялось собрание автокефалистов, на котором была избрана «инициативная группа» из 5 священников во главе с К.Смирновым. Троицкая церковь стала цитаделью «харьковской церкви», которая здесь называлась «свободной». Как и в Петрограде, верующий народ хлынул в объятия автокефалии — «Живая Церковь» сразу очутилась на грани катастрофы. Буквально сразу же началось «бегство с тонущего корабля», о чем свидетельствует следующее любопытное письмо.

«Прошу поместить в вашей газете следующее, — писал в газету «Коммунист» один из местных корифеев «Живой Церкви». — Расходясь с харьковским комитетом группы «Живая Церковь» принципиально во взглядах на сущность и основные вопросы церковной реформы и не соглашаясь с тактикой комитета в отношении инакомыслящих, я в заседании комитета вечером 15 сентября с.г. сложил с себя звание члена Харьковского епархиального управления и товарища председателя харьковского комитета группы «Живая Церковь» и вышел из состава комитета и группы. Слюсенко (Коммунист, 1922, 17 сентября, № 213, с. З).

Руководители «Живой Церкви», экстренно собрав свои силы, решили дать отпор. 21 сентября в Благовещенском соборе живоцерковниками было созвано собрание, которое должно было подтвердить верность народа идеалам «Живой Церкви»; эксперимент, однако, не увенчался удачей и чуть не погубил отважных экспериментаторов: разъяренная паства в бешенстве бросилась на своих пастырей, которые в панике разбегались, пока милиция оттесняла от собора бушевавшую толпу…