Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI— XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время

Сохранились писцовые книги Казани, Свияжска и Лаишева от 60-х годов XVI столетия (7074–7076); из них мы узнаем много интересных частностей, позволяющих поставить Казань и Свияжск (о Лаишеве меньше данных) в особую своеобразную группу городских поселений Московского государства. Казань – прежде всего военный город; в ней каменный кремль и деревянный дубовый острог кругом посада. Ворота, стены и башни этих укреплений, а также и самые городские улицы на посаде охраняются караулами и разъездами «всегда в день и в ночь»; правильность и исправность сторожевой службы тщательно проверяется воеводами и стрелецкими головами. Видно, что московская власть еще не считает Казань замиренной и держит гарнизон города, так сказать, на военном положении. Этот гарнизон очень велик: в его составе было до 200 детей боярских, более 600 человек стрельцов и до сотни людей специальных крепостных служеб. В составе детей боярских были дети боярские «жильцы», присланные в Казань на постоянную службу, и «годовальщики», которые «из верховных городов годуют в Казани», то есть присылаются на временное дежурство. Все они живут в самом городе, а не в уезде, и действительно занимают свои дворы, а не оставляют их на попечении дворников, как это обычно бывало в других городах в мирное время. Казань, таким образом, была всегда готова в полном составе своего гарнизона встретить нечаянное нападение. Но вместе с тем Казань была и местом мирного торга и промысла. Она оставалась, как и раньше, привычным культурно-хозяйственным центром для обширной области ее прежних подданных. Перейдя в московские руки, она получила и новое значение; из Московского государства через нее лежал путь на Каспийское море и на Каму с ее левыми притоками. В Казани образовался складочный пункт для астраханских и камских товаров – «на гостине дворе» и на судовых пристанях. Благодаря этим обстоятельствам в стенах Казанского «острога» сформировался большой торгово-промышленный посад, в котором сосчитано было переписью около 600 дворов тяглых, а «на Казанском торгу» – 365 лавок да около 250 мелких торговых помещений (скамей, полков и др.). В этот счет не входила еще особая татарская слобода, находившаяся за городской стеной, вне острога. Не сосчитаны были с посадами и дворы архиепископа, монастырские и церковные, которые, числом более 150, были разбросаны на посаде и по особым слободам. Можно подивиться тому, что в короткое время – менее чем в 20 лет – на далекой окраине вырос такой крупный русский город с монастырями, десятками церквей, тысячной массой населения и бойким рынком. Очевидно, что, укрепляя Казань, правительство опиралось здесь не на одинокие юрты «дикого поля», а на обильный поток русского населения, стремившийся на волжское приволье из верховских городов. Этой же народной тягой наполнялся и Свияжск, поставленный всего одним-двумя годами ранее русской Казани и достигший также значительных размеров. В нем, как и в Казани, был сильный гарнизон из 26 детей боярских, нескольких сотен стрельцов (по итогам писцовой книги – 584 стрельца) и около 50 человек иных гарнизонных служеб. Посадских людей в Свияжске также довольно много: в городе и на посаде за ними было около 300 дворов. В Свияжске на торгу считали 254 лавки и с полсотни других мелких торговых помещений, а сверх того был и «двор гостии», поменьше, чем в Казани. Словом, Свияжск очень походил на Казань по общему складу жизни. Оба города, бесспорно, относятся к разряду военных украинных городов, оба только что устроены и заселены, и оба уже полны населением помимо правительственных гарнизонов. Здесь, стало быть, было удобно селиться и трудиться и не было той ежеминутно грозящей опасности вражеского набега, которая на юге превращала каждого поселенца в вооруженного сторожа границы. Если мы посмотрим на преобладающие в этих городах занятия населения, то увидим, что здесь мало пашут и огородничают, много торгуют и еще больше занимаются ремеслами: из числа посадских людей ремеслами занимаются в Казани две трети (318 человек), в Свияжске чуть не половина (103 человека), а всего ремесленников насчитано в Казани 474 человека, в Свияжске 226. Ремесленная деятельность направлена, в громадном большинстве случаев, на производство предметов первой необходимости, а в составе ремесленников подавляющее большинство людей «молодших», добывающих ремесленным трудом свое пропитание. Нетрудно, кажется, объяснить такое развитие торгово-ремесленной деятельности в рассматриваемых нами городах. С одной стороны, в этих городах почти все «приходцы» (о которых есть сведения, откуда они пришли) происходят из промышленных городов поморских и замосковных; оттуда принесли они привычку к торгу и промыслу. С другой стороны, не вполне еще была доступна инородческая земля, не сразу замиренная и успокоенная, для мелкой земледельческой заимки простого пахаря. Население еще жмется к городской стене и садится на пашню лишь там, где уже есть вооруженный помещик или благоустроенная вотчинно-монастырская администрация.