Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв

Но, уничтожив новгородский политический порядок и сломив соци­альный строй, на который он опирался, Москва не могла, да вряд ли и имела в виду изменять общие основания народнохозяйственной деятель­ности в Новгородской земле. Завися от условий природных и от геогра­фического положения страны, хозяйственная жизнь Новгородского края отражала, конечно, на себе последствия политических перемен, но про­должала в главном сохранять черты своего исконного склада. Под давле­нием политики изменялась организация хозяйственного труда, но не ме­нялись его орудия; изменялись формы и размеры торга, но не наруша­лось значение для края торгового движения. Именно этим последним определялось и в XVI веке, как раньше, расположение населенных мест в Новгородском крае: все крупнейшие новгородские поселки распределе­ны по главнейшим торговым путям, в местах их соединения и скрещения, и вообще население жмется по берегам рек и по сухопутным "горним" дорогам. При передаточном характере новгородской торговли и при сла­бом развитии местной промышленности во всем крае, кроме главней­ших городов, иначе и не могло и быть. Новгородское население если не кормилось от рыбной ловли или же (что было редко) от пашни, то жило на счет торгового движения, передававшего заморские товары на рус­ский восток и север и русские товары на Балтийское поморье. Вот поче­му изучение торговых путей при знакомстве с новгородской жизнью должно всегда стоять на первом месте. Эти пути естественно делятся на две группы: одни вели за рубеж, другие на восток - в Поморье, на С. Двину и в область верхней Волги. Из первых главное значение имели речные пути, и важнейшим был тот, который шел из Финского залива Невою, Ладожским озером в Волхов; на нем находились города Орешек, Ладога и сам Новгород. Другой путь от устья Наровы переходил в низо­вья Луги и шел или прямо к Новгороду или же через речку Мшагу (Пша- гу) в Шелонь и Ильмень. Третий путь из Пскова по р. Черехе и Узе выхо­дил на Шелонь и по Шел они в Ильмень. Наконец, четвертый вел от За­падной Двины по Ловати в тот же Ильмень. Сухопутные дороги шли от Новгорода на Нарву и Ревель, на Псков и Пернов или на Псков и Ригу. Города Ивань и Ям лежали на путях к гаваням Нарвской и Ревельской, Псков - на пути к Риге и Пернову; Старая Русса - в узле дорог, соединяв­ших Псков с Москвою и область 3. Двины с Новгородом. Вторая группа новгородских путей нам уже отчасти известна: мы говорили выше о реч­ных путях, ведших от Новгорода Волховом и Ладожским озером на север и восток. По Свири от Ладожского озера выходили к Белоозеру, к Кар­гополю и на С. Двину, по Сяси - на Мологу и верхнюю Волгу. Значение этих северных путей бесспорно; однако главная роль в сношениях Новго­рода с восточной Русью принадлежала дорогам более южным, связан­ным с течением Меты. Сама Мета представляла собою магистральный путь, на который можно было выйти с разных волоков. Главным обра­зом пользовались тем волоком, который получил имя Вышнего Волочка и соединял Мету с Твердою через р. Цну и'оз. Мстино. Название "вы­шнего" дано волоку в отличие от "нижнего", или Держкова, волока (вблизи г. Боровичей) на Мете, по которому выходили на мстинскийпуть из Устюжны с Мологи через р. Кобожу и волость Устреку. Между этими волоками существовал и еще один - у рядка Млево: он соединял Мету с верховьями Мологи и, в частности, с Бежецком. Со мстинским путем в Вышнем Волочке соприкасалась и главная сухопутная дорога из Замос- ковья в Новгород, шедшая на Тверь, Торжок, Валдай, Яжелбицы и Брон­ницы. Наконец южнее существовала и еще одна дорога - с верховьев Волги на озеро Селигер, городище Деман, Старую Руссу и Новгород. На всех этих восточных дорогах, особенно по Мете и между Метою и Мологою на волоках, жило сравнительно густое население, состоявшее из торговых и ремесленных людей. Городов здесь было мало; можно да­же сказать, что их не было здесь вовсе, если считать стоявшие на грани­цах Бежецкой пятины Торжок, Бежецк и Устюжну не новгородскими, а московскими городами. В пятинах Деревской и Бежецкой поселки го­родского типа, вообще не крупные по размерам, носили название "ряд­ков" и "посадов". Население их, торгово-промышленное и мастеровое, по роду деятельности ничем не отличалось от московских посадских лю­дей и даже звалось иногда посадскими людьми. Но отсутствие в рядках "города" и "острога", "осадных" дворов и служилых людей, частновла­дельческих слобод и частнозависимых лиц не дает возможности отожде­ствить рядок с городом: рядок был, по остроумному определению И.Д. Беляева, "предшественником, починком города" и только при ос­ложнении внутреннего своего состава мог превратиться в город. Из об­щего числа 40 торгово-промышленных рядков-посадов, известного в че­тырех пятинах, на долю прилегавших ко Мете пятин Бежецкой и Дерев­ской приходилось 27 рядков; таким образом рядковская форма поселе­ний процветала именно на восточных путях, тогда как все новгородские города стали на путях западных и южных.