Очерки по истории зоологии

Раньше все «загадочное» среди беспозвоночных охотно относили к червям. Отнесли к ним и кишечнодышащих, причем многие зоологи продолжали держаться такого мнения и много спустя после того, как А. Ковалевский изучил анатомию баланоглосса. Как добавление к типу червей поместил кишечнодышащих в своей системе Р. Гертвиг (1912), то же сделал и Н. Бобрецкий (1910); Кюкенталь отнес их вместе с перистожаберными к олигомерным червям, а Э. Перрье (1893) — просто к червям. Холодковский приводил (1912) кишечнодышащих как добавление к типу иглокожих. В 1884 г. Бэтсон указал на возможность родства кишечнодышащих с позвоночными. Эта точка зрения защищалась многими зоологами (в том числе и В. Шимкевичем), и кое-кто стал принимать этих животных как подтип хордовых (Паркер и Гасвелл, 1908, В. Догель, 1934, Матвеев, 1938). Наконец, некоторые авторы помещают кишечнодышащих среди раздела вторичноротых, куда входят иглокожие и хордовые, в качестве особого типа.

Если считаться с первично- и вторичноротостью, как с особенностью развития исключительно важного значения, то место кишечнодышащих бесспорно: они относятся к общей группе с иглокожими и хордовыми. Возникает вопрос: а каково таксономическое значение этой группы? В данное время это дело вкусов авторов: одни полагают, что особенности строения кишечнодышащих еще не таковы, чтобы их можно было отнести к хордовым, другие считают баланоглосса хордовым, так сказать, «хордовым на заре своей юности».

Некоторые зоологи сближают с кишечнодышащими перистожаберных (Pterobranchia), группочку, состоящую всего из двух очень своеобразных родов (Cephalodiscus, Rhabdopleura) с сидячим и колониальным образом жизни. Кустики колоний похожи на мшанок, а потому этих животных обычно сближали с мшанками. Но есть и кое-что общее с кишечнодышащими. До сих пор положение этой группы выясненным считать нельзя.

И, наконец, к вторичноротым относят теперь еще и щетинкочелюстных червей (Chaetognatha), группу, охватывающую около 30 видов морских планктонных червей. Они вторичноротые, и это дает им право на соседство с иглокожими и другими вторичноротыми.

Хордовые

«Животные, снабженные кровью» — под таким названием Аристотель выделил позвоночных. Он разделил их на 4 группы, за малыми исключениями соответствующие современным классам позвоночных: млекопитающие (китообразные приведены отдельно, и их можно посчитать пятой группой), птицы, земноводные и рептилии (общий класс) и рыбы. Это деление продержалось около 2000 лет, и если что менялось, то только характеристики классов. Мы видим эти 4 класса у Линнея (1758), Ламарка (1809), Кювье (1812). Единственная группа этой системы была нехороша — «рептилии». Но в 1818 г. исправили и этот недочет: Блэнвилль (Blainville) разделил аристотеле-кювьеровских «рептилий» на два класса — на амфибий и рептилий (амфибий одно время называли «батрахиями»). Почти одновременно указал на искусственность этой группы и К. Бэр, а в 1820 г. Меррем (Merrem) разделил «амфибий» на две группы — батрахий (Batrachia, собственно амфибии) и фолидот (Pholidota, рептилии). Мильн-Эдвардс вскоре показал, что такое деление вполне резонно, так как рептилии и амфибии разнятся не только особенностями наружного строения и постэмбрионального развития. Оказалось, что различия гораздо крупнее, что всех позвоночных можно разделить на две основные группы: низших (нет амниона, нет аллантоиса, хотя бы часть жизни животное дышит жабрами) и высших (есть амнион и аллантоис, дышат легкими). К первым отошли рыбы и амфибии, ко вторым — рептилии, птицы и млекопитающие.

Казалось, что такая характерная группа, как позвоночные, изучена достаточно, что больше никаких крупных изменений в систематике этого типа не произойдет: 5 классов, все кончено. И вдруг… это было блестящим открытием; оно принесло мировую славу ученому, но оно же осрамило зоологов XIX в. Разве не странно прозевать такую штуку, разве не срам для системы середины XIX в. усесться на одной скамейке с аристотелевскими «животными с кровью»? Вся разница свелась к тому, что Аристотель соединял змей с лягушками, да не оценил значения позвоночного столба, предпочитая ему кровь. Позвоночные оказались разжалованными, их лишили чина «типа», они всего подтип.

Появился новый тип — хордовое. Название придумал Геккель, тип обосновал он же, но… но честь открытия принадлежит не ему. Он только воспользовался результатами чужой работы; не будь ее, и всей «проницательности» Геккеля не хватило бы для того, чтобы извлечь ланцетника из класса рыб и объявить его «внепозвоночным».

Александр Ковалевский, исследователь столь же изумительный, сколь скромный, прославил ланцетника «по городам и весям», хотя шумел об этом не он, а Геккель. Ковалевский просто «установил факт» — серьезную работу он предпочитал шумихе.