Очерки по социологии культуры

Речь, в принципе, должна здесь идти о своеобразной — по отечественным традициям и обстоятельствам — форме массового общества и массовой культуры в современной России. Комплекс связанных с этим исследовательских задач состоит в том, чтобы попытаться социологическими средствами оценить направление и масштаб социальных и культурных перемен, связанных с оформившимся центральным, доминантным местом телевидения в свободном времени современных россиян, в процессах формирования стереотипов общественного мнения, норм и оценок восприятия действительности как таковой. Сам этот процесс, это «событие» 90-х гг. (в отличие от печатного «бума» общественным сознанием, кажется, не отмеченное и, уж точно, в должной мере не отрефлектированное) — выражение и следствие того, что в стране за эти годы так и не сложились сколько-нибудь независимые от государства социальные институты. Как не оформились и самостоятельные группы со своими системами идей и интересов, а стало быть, строго говоря, не кристаллизовалась публичная сфера (то, что Ю. Хабермас называл «областью общественного» или «общественности»[629]) с ее плюрализмом и духом «агоры», состязательностью точек зрения, выяснением и сопоставлением разных позиций, открытой полемикой, обусловленными и осмысленными уступками, вынужденным и признанным консенсусом.

Одна из сторон этой проблемы — отсутствие в современной постсоветской России политических, экономических, культурных элит, больше того — продолжающееся разложение и деградация замещавшей их долгие годы «творческой» (или, беря шире, гуманитарной) интеллигенции, средних и мелких государственных служащих репродуктивных систем социума. В этом контексте собственно и складывается ведущая, можно даже сказать, безальтернативная и монопольная роль массового телесмотрения в современном российском обществе, равно как завязывается в последние годы решительная, хотя и полускрытая от стороннего наблюдателя борьба различных социальных сил, уровней власти за контроль над телеэкраном (всем этим, соответственно, определено и место, отводимое телевидению в настоящей статье).

Телевизионный мир: содержание и функции коммуникации

За популярностью телесмотрения — не просто иллюзия бесплатного доступа к коммуникации (в сравнении со все дорожающей печатной продукцией), относительная гарантированность этого доступа, причем максимально синхронного с транслируемыми событиями (газеты намного запаздывают, журналы выходят нерегулярно, и те и другие доставляются из рук вон плохо) или впечатляющая подробность, наглядность, суггестивность телесообщения по сравнению с радиопередачей. Телевидение создает собственный мир, который в данном случае дублирует зачаточные, слабо развитые формы организации социальной жизни либо компенсирует отсутствующие институты гражданского общества. Доверие массмедиа (как отмечалось, у российского населения все еще сравнительно высокое) — оборотная сторона отчужденности реципиентов от происходящего, выражение их исключительно зрительского участия в социальной действительности.

Речь не только о том, что телесмотрение замещает активную, массовую политическую жизнь пассивным просмотром теленовостей. Телевидение «протезирует» и многие другие несостоявшиеся формы гражданского участия, социальной солидарности (клубы по интересам, ассоциации и союзы разного рода, формы самоорганизации потребительского или досугового поведения, наконец, реальные политические партии), создавая целые сферы чисто визуальной чужой жизни, виртуально-телевизионной реальности, которая завораживает зрителей своей как бы доступностью, иллюзией присутствия[630]. Разыгрывая различные ситуации, инсценизируя те или иные сюжетные коллизии, ТВ воспроизводит весь круг представлений и ценностей, значимых сегодня для сообщества россиян в целом, выступает своего рода «живым календарем» ритуалов социального единства и сопричастности. Тем самым оно в нынешних условиях самим характером апелляции к массе создает целостность, не существующую вне этого систематически повторяющегося акта коммуникации. В этом плане оно нивелирует имеющиеся социальные и культурные, статусные и образовательные различия, создавая из разных индивидов однотипное «зрительское общество», общество, состоящее из зрителей, людей, которые переживают общность с другими себе подобными, именно в том, что все они — зрители.