Очерки по теории сексуальности

Далее он все-таки поведал вчерашнюю историю об аисте, но не упомянул о том, что аист, уходя, взял шляпу.

Я: «Где же аист прятал ключ от дверей?»

Ганс: «В кармане».

Я: «А где у аиста карман?»

Ганс: «В клюве».

Я: «В клюве? Никогда не видел аиста с ключом в клюве».

Ганс: «А как еще он мог войти? Как аист попадает в дом? Нет, я ошибся; он позвонил в дверь, и кто-то ему открыл».

Я: «А как он позвонил?»

Ганс: «В звонок».

Я: «Как именно?»

Ганс: «Надавил клювом на звонок».

Я: «И сам запер дверь?»

Ганс: «Нет, прислуга ее заперла. Она уже проснулась. Отперла дверь, а потом заперла».

Я: «Где аист живет?»

Ганс: «Где живет? В том же ящике, где он держит девочек. Может, в Шенбрунне».

Я: «Что-то не припомню в Шенбрунне никакого ящика».

Ганс: «Наверное, он стоит поодаль. Знаешь, как аист открывает ящик? Берет клюв – в ящике тоже есть замок – и одной половинкой вот так открывает. (Ганс показал мне все на замке письменного стола.) Там и ручка есть».

Я: «Разве носить маленьких девочек аисту не тяжело?»

Ганс: «Нисколько».

Я: «Послушай, а конка не похожа ли на ящик аиста?»

Ганс: «Похожа, да».

Я: «И мебельный фургон – тоже?»

Ганс: «Гадкий фургон! Он как ящик, да».

* * *

«17 апреля. Вчера Ганс вспомнил свое давнишнее намерение добраться до двора напротив нашего дома. Сегодня он отказался от этого намерения, потому что у загрузочного окна стояла повозка. Он сказал мне: «Когда там стоит повозка, я боюсь, что начну дразнить лошадей, а они упадут и станут шуметь ногами».

Я: «А как дразнят лошадей?»

Ганс: «Когда ругают, тогда их дразнят, и когда кричат «Эгей!»[173].

Я: «Ты уже дразнил лошадей?»

Ганс: «Да, я часто это делал. Нет, я боюсь, что буду дразнить, но пока не дразнил».

Я: «А в Гмундене ты дразнил лошадей?»

Ганс: «Нет».

Я: «Но тебе нравится их дразнить?»

Ганс: «Да, очень».

Я: «А отстегать их кнутом тоже хотелось?»

Ганс: «Да».

Я: «Тебе хотелось бы бить лошадей так, как мама бьет Ханну? Ты говорил, что это тебе тоже было приятно?»

Ганс: «Лошадкам не вредит, когда их бьют. (Я сам ему это сказал в свое время, чтобы умерить его страх перед битьем лошадей.) Однажды я сам проверил. У меня был кнут, и я ударил лошадку, а она упала и стала шуметь ногами».

Я: «Когда это было?»

Ганс: «В Гмундене».

Я: «Ты ударил настоящую лошадь? Запряженную в повозку?»

Ганс: «Она была одна, без повозки».

Я: «Как ты ее поймал?»

Ганс: «Я ее держал, чтобы она не убежала».

(Все это, конечно, чистейший вымысел.)