Очерки поэтики и риторики архитектуры

Бросаешь ли на него взгляд с противоположного берега Темзы, откуда он виден почти на каждом шагу, или из ущелья Биллитер-стрит, откуда он исчезает, когда до него, казалось бы, остается рукой подать, или с Сент-Мэри Экс, в которую он вваливается из‐за угла соседнего здания своим поблескивающим пузом на расставленных иксом белых граненых ногах, – Геркен отовсюду одинаков благодаря своей круглоте и блесткам, то треугольным, то ромбовидным, то голубым, то зеленым, то белым, то черным. Он обещает праздник, счастливое безделье, развлечения для «три+». В моем воображении орнаментальная прелесть Геркена с этими его спиральными линиями вызывает, как это ни глупо, навязчивую ассоциацию с чем-то сказочным арабско-индийским, а из этого впечатления величественно выплывает аллюзия на времена британского владычества на Ближнем Востоке. Да простит меня сэр Норман Фостер, в моей фантазии рождается этакий дом англо-индийского содружества с намеком на «маха-шикхары» шиваистских храмов Северной Индии. За острое сверкание остроугольных чешуек, за сходство с поставленным на попа аэростатом, который того и гляди вытащит из земли ноги и взовьется над Лондоном, за решительный отказ его родителя от претензий на монументальность лондонцы Геркен полюбили и, не церемонясь, обзывают сорокаэтажную громадину и «Эротическим огурчиком», и «Кристалл-фаллосом», и еще куда как покрепче. На примере Геркена американский архитектор-теоретик Заера-Поло показывает, что озадачивающая меня семантическая неопределенность облика современной архитектуры вызвана тем, что характер, которым зодчие в XVIII–XIX веках стремились наделить каждое здание, заменен после постройки Фрэнком Гери музея Гуггенхайма в Бильбао соглашательской коммуникацией зданий со зрителями, которая в равной степени допускает возникновение самых разных ассоциаций721.

А ведь это лондонская штаб-квартира Swiss Reinsurance – всемирно известной цюрихской компании вторичного страхования (отсюда другое официальное название Геркена – Swiss Re Tower)722. За витринами первого этажа – реклама высотных зданий, престижной недвижимости, объявления о свободных торговых площадях… Солидная контора! Любопытствующую публику пускают наверх со всеми строгостями секьюрити лишь на уикенд в дни «открытых дверей» Лондона, да и то по билетам, приобрести которые нелегко, потому что Геркен – самое популярное из закрытых в обычные дни зданий столицы. В будни он гостеприимен лишь внизу, в довольно тривиальной зоне обслуживания, куда входишь между его раздвинутыми опорами, без дверей, прямо с улицы.

Опоры Геркена – фрагмент «диагрида», сетчатой структуры, просвечивающей, насколько хватает зрения, на всем его теле. Это, по сути, перевернутая вверх дном глубокая круглая корзина, собранная из трубчатых стальных стержней в алюминиевых оболочках. Чтобы диагрид стоял прочно, не нужно вертикальных опор: достаточно забетонировать в земле концы опор. Диагрид образует ромбические ячейки. Внутри к нему прикреплены перекрытия этажей: по четыре этажа на высоту каждого ромба. В свою очередь, ромбы расчерчены параллельно их сторонам рамами двуслойных стеклопакетов. Образуется сеть малых ромбов (высотой в один этаж) и треугольников (в пол-этажа). Стеклянная поверхность Геркена состоит из плоских стекол, и ни одно из них не повторяет углы наклона и поворота других. Поэтому он так весело дробит все, что в нем отражено. Единственное неплоское стекло Геркена – купол над баром для служащих723.

Перекрытия – не сплошные круги. В плане каждое перекрытие выглядит наподобие шестилепесткового цветка с круглой сердцевиной и повернуто по часовой стрелке на пять градусов относительно нижележащего. Благодаря этому зазоры между «лепестками» объединяются в огромные дворы-каньоны, проходящие спиралеобразно по всему телу башни. На фасадах они выглядят темными полосами. Хотя для противопожарной изоляции пятиэтажных ярусов друг от друга каждое пятое перекрытие представляет собой сплошной круг, в каждом таком ярусе получается шесть световых дворов с террасами, нависающими с одной стороны и образующими уступы с другой.

Диаметр Геркена на уровне земли равен сорока девяти метрам, затем его тело постепенно утолщается, достигая на уровне семнадцатого этажа максимального диаметра в пятьдесят семь метров, а выше утончается до плавно скругленной вершины. Благодаря этому стиснутая плотной окружающей застройкой площадь, отведенная под здание, оказалась со всех сторон на несколько метров просторнее, чем могла бы быть, если бы его форма была цилиндрической или конической. Без сужения у земли никто и не назвал бы его Геркеном.