Очерки поэтики и риторики архитектуры

Своей округлостью Геркен не борется с ветрами, не отбрасывает их вниз на беду пешеходам, а дает им без напряжения обтекать его тело. Интерьер отделен от наружного остекления внутренней стеклянной оболочкой. Зазор между ними служит термальным буфером. Внутренние дворы с террасами, на которых, кстати, можно высаживать растения, не только приятно разнообразят интерьеры Геркена. Они проводят свет внутрь, обеспечивают естественную вентиляцию и выравнивают распределение теплого и холодного воздуха. В итоге Геркен потребляет электроэнергии вдвое меньше, чем обычное здание сопоставимой величины. С полным основанием его называют первым экологическим небоскребом в мире.

Форма Геркена выведена в основном из ряда заранее данных параметров: общих габаритов, степени выпуклости вертикального профиля, шага стержней диагрида, угла осевого поворота перекрытий и так далее. Конечно, архитектор по ходу дела вносил изменения по своей воле, но в принципе обезличенный «параметрический» метод Фостера, казалось бы, не сулил ничего хорошего для адаптации здания к панораме лондонского Сити, к его смыслам. Однако результат не оправдал опасений критиков проекта, и их ряды быстро поредели.

Дело в том, что под легкомысленной маской Геркена обнаруживаются идеи, очень важные для делового сердца Лондона, для тех, кто работает в мировом финансовом центре, для его посетителей. Сэр Норман Фостер однажды высказался откровеннее самого здания: «Геркен – решительное утверждение уверенности в завтрашнем дне»724. Эти слова не покажутся банальной саморекламой, если вспомнить, что небоскреб возведен на земле, которая после ожесточенных дебатов в правительстве была освобождена от стоявшего здесь здания Балтийской биржи, сильно пострадавшего в момент взрыва, учиненного террористами ИРА 10 апреля 1992 года, когда три человека погибли и 94 получили ранения. Открытие Swiss Re Tower было приурочено к 100-летнему юбилею демонтированного здания биржи.

Понятен пафос архитектурного критика, возражавшего на статью, автор которой пытался объяснить популярность Геркена исключительно чувственной прелестью его орнаментальной оболочки: «Если бы вы работали в финансовом районе Лондона и ежедневно проходили мимо этого здания, то разве сочетание его стойкости, конструктивной смелости, прозрачности и геометрической чистоты не заставляло бы вас ощущать, как по спине пробегают мурашки, как ваше тело пронизывает излучаемая им вибрация тревоги и уверенности?»725

Лахта Центр

Спиралевидные структуры Геркена и неосуществленного проекта 116-этажного «Чикагского шпиля» (предложенного Сантьяго Калатравой в 2005 году), образованные небольшим поворотом каждого нового этажа относительно предыдущего, произвели сильное впечатление на шотландского архитектора Тони Кеттла, возглавившего группу из архитектурного бюро RMJM London Limited, которая в 2006 году выиграла конкурс на эскизный проект головного офиса «Газпрома» в Санкт-Петербурге. По чертежам, разработанным петербургской компанией «Инфорспроект» совместно с институтом «Горпроект», офис «Газпрома» построили в 2012–2018 годах в Лахте. В нем восемьдесят семь этажей; высота сооружения – 378 метров без антенны.

В конструктивном отношении творение Кеттла далеко не столь оригинально, как детище Фостера. Это, по сути, этажерка, дальняя родственница старинных чикагских небоскребов. Вписав в пятиугольник со стороной 35 метров пять зубцов, напоминающих зубцы фрезы, получаем план перекрытий. Нанизываем перекрытия на сердечник – ступенчато сужающуюся трубу диаметром у основания 23 метра, постепенно увеличивая их размер до шестнадцатого этажа и уменьшая выше этой отметки. Соединив их выступающие углы вертикальными ребрами, понемногу поворачиваем каждое перекрытие против часовой стрелки. Через каждые пятнадцать этажей связываем сердечник с ребрами двухэтажными фермами. На 83‐е перекрытие ставим пятигранный каркас шпиля726. Обшиваем железобетонные и стальные «кости» стеклянной «кожей» – и веретенообразная закрученная башня «Газпрома» готова.

В 2006 году на выставке в Петербурге ее проект напоминал голубой огонек зажигалки из логотипа Газпрома. Кеттл предполагал, что использованное в оболочке башни дихроидное стекло, отражая небо, «будет создавать картину динамично меняющегося „живого“ фасада, по-разному раскрашенного в зависимости от времени суток: золото пламени на рассвете превратится в холод голубого льда днем»727. Мне не доводилось видеть башню на рассвете, но утром, днем и под вечер, идучи по Дворцовой или Адмиралтейской набережной и посматривая в ее сторону, я вижу вместо голубого льда плоский острый холодно-серый силуэт, ибо ребра и грани на таком расстоянии неразличимы. Башня играет в прятки, то высовываясь из‐за зданий Петроградской стороны и Васильевского острова, то исчезая. Ее размер неясен, потому что у нее нет масштабной шкалы в виде горизонтальных членений. Узкий треугольник кажется не сильно удаленным и не очень большим. Чем он мог бы быть?