Очерки, рассказы, статьи, дневники, письма

Движущая сила творчества Сладкова в его неутолимой страсти познавания, в жажде открытий, в любви к родной земле и всему живущему на ней. Бесстрашный разведчик, он, задыхаясь, рискуя сорваться в пропасть, взберётся на голую вершину Лысой горы и увидит там таинственный шабаш чудовищ («Ночь на Кара-Даге»). Любопытный — станет на колени и заглянет в снежную норку крошечной ласки, чтобы изумиться, как там всё красиво, какое там все лазоревое и золотое! («Серебряный хвост».) Терпеливый — не побоится отдать себя на съедение комарам в лесу и шаг за шагом распутает сложную связь маленьких толчков жизни от серой змейки, вспугнувшей зелёную ящерицу, до неожиданного появления из дупла рогатого чёртика — совки-сплюшки («Лесные тайнички»). Но и покажет, как добродушный щенок превращается в лютого волка, наглядевшись в холодные, мерцающие смертью глаза змеи («Рождение зверя»).

Всем своим творчеством Сладков как бы говорит: «Не слушайте людей, которые в живых деревьях видят одни сухие дрова, не верят в сказку жизни, шипят на всё весёлое и радостное! Верьте, даже в лесу, где все деревья пронумерованы и обречены топору, даже вот с таким безнадёжно скучным чудаком может вдруг случиться совершенно, казалось бы, невероятное приключение: возьмёт вдруг и оседлает задом наперёд кобылицу почище той, что „висла пластью надо рвами, мчалась скоком по горам“ с Иваном-дураком на спине» («Шип»).

Всё, что вокруг нас прекрасно и радостно, подмечают глаза Сладкова, а его волшебная дудка превращает всё это в те сказки, о которых думаем мы, что бывают они лишь только за горами, за долами, где-то в далёкой, чудесной Индии. Бесценный дар!

И не случайно, конечно, Михаил Михайлович Пришвин «заметил и, в гроб сходя, благословил» Сладкова.

«Главное, — писал Пришвин, — что отличает автора этих рассказов о природе, это, прежде всего, свой глаз, открывающий новое что-то в природе и как бы ещё небывалое».

Алексей Алексеевич Ливеровский

Поэт-охотник Сергей Тимофеевич Аксаков полагал, что охотником надо родиться, так же, как поэтом. И, конечно, не малое значение имеет тут место рождения.

Алексей Ливеровский родился на берегах Невы и всё детство провёл в деревне Лебяжье на южном берегу Финского залива. Неспроста эта деревня носит такое поэтическое название. Искони ранней весной, когда ещё не весь залив освободился ото льда, против этого места на песчаных отмелях останавливаются стада лебедей. Серебром отливают их могучие крылья, и серебряными трубами звучат в поднебесье их могучие голоса. Здесь пролегает «великий морской путь» перелётных из жарких стран на родину — в студёные полночные края. Осенью здесь тоже валом валит морская птица, совершая обратный путь с рождённой у нас молодёжью.

По всему побережью здесь живописные названия мест: Лебяжье, Красная Горка, Чёрная Лахта, Серая Лошадь. И есть у этих мест ещё одно свойство: поразительное сочетание моря и леса.

Одно из самых поэтических лесных таинств — глухариный ток. Весной в лесу на темнозорьке чуть слышится страстная до самозабвения, до минутной глухоты песня огромного бородатого петуха. И есть ли ещё на свете место, где эту песню услышишь под аккомпанемент ритмичного плеска морской волны и далёких лебединых труб?

Здесь — на золотом берегу Лебяжьего, в его прекрасных борах и рощах — вырастали люди, влюблённые и в лес, и в море, становились певцами их.

Ливеровский остался охотником на всю жизнь. Он не только слушает и понимает бессловесные голоса земли и моря, но и переводит их людям, не глухим к музыке родной земли.

Последние годы Ливеровский облюбовал себе для жилья и охоты Новгородчину — чудесный край лесов и озёр. Древняя Новгородчина пленила его не только красотой своих пейзажей, но и языком деревенского люда. Говорят новгородцы на наречии, едва ли не самом старинном во всём русском языке. Многие их слова как бы прямо растут из земли, из леса. Особенное это наречие хорошо чувствует Ливеровский, и, когда он рассказывает свежие лесные новости, нам кажется, что слышим их мы из уст древнего новгородского рыбаря или ушкуйника.

Кронид Всеволодович Гарновский

Ботаник, хранитель лесов и брат всему живому.

Родился в глухой Новгородчине, на отшибе, и до тринадцати лет жил у родственников, без отца, без матери. Кругом лес да лес — дремучий, сказочный…

Сверстников не было. А с кем-то надо играть. Знакомился с бабочками, жуками, улитками, птицами. Особенно полюбил елочки, сосны. Подружился с муравьями, майскими жуками, блестящими бронзовками, смешными слониками. Затевал игры с шустрыми долгоносыми зверьками — землеройками. Родным стал лес.

К тринадцати годам взяли отец с матерью. Деревушка стояла на лесосплавной реке Увери, — рядом заливные луга, болото и озеро — царство куличья и уток. И тоже — лес, лес кругом. Отец перемежал свою работу сельского слесаря с охотой и рыбной ловлей. От отца набирался разных навыков.