Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

Вместе с этим рассказ Величко вскрывает сложные экономико-административные отношения среди как минимум четырех институций, которые могли влиять на конкретную экономическую ситуацию. С одной стороны ярко выражена воля конкретного партийного чиновника, с другой стороны — государственного, а с третьей — директора завода, который имеет возможность присоединиться к тому или другому мнению. В финале к этой истории уже подключается обком, который привлекает рабочих с других заводов. Все это происходит в ситуации, когда у завода официально нет в наличии материалов, необходимых для производства большого количества специфической внеплановой продукции в конце года. Но при этом реальные, вероятно не вполне законно накопленные запасы металла (однородного по своим техническим характеристикам) на заводе таковы, что предприятие может без дополнительных поставок изготовить эту тысячу минометов.

Самым простым способом описания и понимания этой ситуации было бы использование однозначно негативных терминов «волюнтаризм» или «административный произвол». Они обозначали взятое на себя высокопоставленными чиновниками право навязывать свою волю поверх согласованных планов и, возможно, вне сферы своей номинальной компетенции. Так они вмешивались в вопросы перераспределения имеющихся ресурсов, в том числе требовали выполнения незапланированной и обычно срочной работы.

Советская пропаганда и историография с 1964 года использовали термин «волюнтаризм» применительно к Никите Хрущеву. Тот нередко принимал решения, исходя только из одному ему понятных соображений, вне принятых институциональных и процедурных рамок, за пределами установленных планов и зачастую превышая свои полномочия. По масштабам и последствиям «волюнтаризм» существенно превышал «административный произвол» условного районного чиновника или директора совхоза.

В целом мы можем видеть три распространенных типа волюнтаристских решений.

Первый тип касался собственно управленческих решений, которые не были заранее запланированы. Их реализация проводилась исключительно волей конкретного руководителя, зачастую с нарушением регламентов.

Валерий Пименов рассказывает показательную историю с инициативой горкома о досрочной поставке в 1976–1977 годах 28 ленинградскими предприятиями оборудования для строящейся Саяно-Шушенской ГЭС. Об этой инициативе была даже издана книга[571].

Идея состояла в том, чтобы на несколько месяцев раньше срока послать оборудование на строящуюся крупнейшую гидростанцию, чтобы ее строители не тормозили процесс, заранее имея все необходимое. Это действительно была новация по сравнению с обычным процессом строительства, когда материалы на «объект» постоянно поступали с запозданием. Возможно, это в целом было связано с экстремальным даже по советским меркам затягиванием строительства, которое было начато в 1963-м и должно было закончиться в 1970 году. Однако и в 1984 году в ГЭС действовало только 6 агрегатов из 10[572].

Вместе с тем в основе всего проекта лежало желание первого секретаря Ждановского райкома КПСС Ленинграда Лерена Михайлова, бывшего руководителя института, где разрабатывался проект станции, увидеть наконец свое детище готовым. Пименов, как второй секретарь горкома и электроэнергетик по профессии, поддержал идею. В результате ответственным за поставку предприятиям пришлось изыскивать резервы материалов и принуждать работников трудиться энергичнее, чтобы удовлетворить пожелания двух-трех заинтересованных чиновников.

Вот тогда искать надо внутренние резервы, тогда разговоры с предприятиями: «Давайте, товарищи женщины, бабоньки, натужимся. Или вы за счет уплотнения или механизации каких-то процессов, давайте мы их сделаем, условно говоря, не в сентябре, а в июне, отправим — и мы вроде отчитались». А плановые поставки что — они идут и идут[573].

В результате успеха мероприятия центральный координатор (но не инициатор) кампании — заместитель заведующего промышленным отделом — пошел на повышение, получив работу в аппарате ЦК КПСС[574].

Впрочем, с точки зрения куратора этого процесса со стороны аппарата ЦК КПСС, инструктора сектора энергетики Отдела машиностроения Алексея Марчука, этот проект был очень эффективен. Он позволял перепрыгивать московские ведомства (прежде всего Госплан и Госснаб), которые всегда были лишними посредниками при контактах конечного потребителя — строителей ГЭС — и производителей. Оперативный штаб проекта в Ленинграде срочно решал все возникающие вопросы и проблемы[575].

С другой стороны, значительный объем «волюнтаристского» вмешательства тех же партийных органов был связан с тем, что предприятия под разными предлогами не выполняли плановых обязательств.