Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

Во-первых, надо иметь достоверную информацию для принятия решения. Одно дело, тебе директор говорит, что вот то-то и то-то. А когда ты приезжаешь в цех, разговариваешь с начальником цеха, с бригадиром, с мастером, тебе выкатывают причин больше, чем надо — и с точки зрения обеспечения, и с точки зрения поставок, и сроки выполнения смежных работ, и все внутри, технология идет, когда все это крутится. Поэтому на места ездить… Уж если ехать, то часа 4–5, практически весь день уходит. Приезжаешь — и с одним поговоришь, с другим поговоришь. Я их всех знал, всех начальников цехов. «Привет». — «Привет». — «Ну, ты что со своим этим запарился? Где, что? Идем». Начинается разговор. На этой «Ижоре», на «Электросиле» я в основном выпускающие цеха, всех этих асов-работяг, всех знаешь, и они тебя знают. Поэтому разговор идет откровенный. … А когда ты там покрутишься, денек походишь, поговоришь со всеми — уже совсем другой спрос и выводы делаются, уже исходя. Ведь ни один директор, приезжая в обком, не скажет: «Виноват, исправлюсь»[578].

Из этих эпизодов, собственно, возникает целая группа вопросов: как плановая экономика в целом соотносится с подобными срочными, внеплановыми заказами? Являются ли они волюнтаристскими или обоснованными? Как срочные заказы вписываются в план? Что плановая экономика делает, когда планы по разным объективным или иным причинам не реализуются? И как исправляет эти отставания? Как в конце концов в ней устанавливается баланс между имеющимися ресурсами и производимой продукцией — если он вообще устанавливается при наличии срочных работ и срывов выпуска уже запланированного?

Непросто найти однозначные ответы на эти вопросы. Внезапных ситуаций в советском производстве и реальной экономической жизни было слишком много, и они были слишком разными, чтобы быть подвержены однозначной систематизации. Более того, описания данных ситуаций, как правило, страдают неполнотой, заставляя делать ложные выводы.

Однако даже советские СМИ признавали, что между планированием и реальной экономической деятельностью предприятий — даже в отсутствие срочных заказов, а при нормативной и отлаженной деятельности — существует коллосальный зазор. В начале 1978 года «Крокодил» опубликовал совершенно не сатирический и очень большой по масштабам издания текст о поставках металлического проката и резины (а также многих других исходных материалов) на ВАЗ. За успехами производства на нем журнал следил с неустанным вниманием.

Это был уже третий текст о том, что из-за неритмичности поставок — проще говоря, постоянных задержек — «толкачам» ВАЗа приходилось постоянно отправлять металл для основного производства за тысячу километров на грузовых самолетах и вертолетах. Никакие прежние статьи (в 1975 году) или создание предприятием аварийных и резервных запасов не помогали справиться с регулярно возникающей ситуацией, в которой запаса проката или резиновых деталей на заводе, собирающем по одному автомобилю каждые 22 секунды, оставалось на 2–3 рабочих дня. Более того, попытки дирекции ВАЗа объяснить смежникам специфику процесса сборки привели к тому, что один из них, поставляющий резиновые детали, понял, что установленную на заводе американскую компьютерную систему контроля поставок можно обманывать за счет того, что она не проверяла содержание привозимых контейнеров, и стал поставлять вдвое меньше деталей, чем прежде. При этом поставщики утверждали, что они вполне укладываются в квартальный план поставок, пусть и с небольшими задержками, которые по нормативным документам были не наказуемы[579].