Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

Следующий этап увеличения средств на зарплаты, пенсии и социальные расходы произошел согласно решениям мартовского пленума ЦК КПСС 1971 года. За следующую пятилетку рост реальной зарплаты составил 25 %[813]. Помощники Брежнева и Суслова в 1972–1974 годах написали массу записок с рекомендациями расширить инвестиции в социальную поддержку, улучшить положение тех или иных групп населения[814]. В 1976 году вновь была поднята минимальная заработная плата и повышена оплата ряда категорий работников[815]. Появлялись новые льготные категории населения, которые должны были получать финансовые выплаты и услуги (например, ветераны ВОВ)[816]. Продолжалось массовое строительство бесплатного жилья и соответствующей социальной и транспортной инфраструктуры в городах и в сельской местности.

СУММИРУЯ СКАЗАННОЕ ВО 2-Й ЧАСТИ: ЭКОНОМИКА ПЛАНОВАЯ ИЛИ ВНЕПЛАНОВАЯ?

Плановая экономика как в периоды ужесточения и мобилизации, так и в периоды либерализации не была способна ничего «рационально спланировать», по причине чего де-факто не существовала. Та смесь политических решений, волюнтаризма первых лиц, административного произвола нижестоящих начальников, лоббистских усилий «систем», министерств, регионов и отдельных предприятий, собственных идей плановиков и объективных потребностей развития экономики, на которые время от времени требовалось реагировать плановым органам, изображала из себя плановую экономику ради политической легитимизации индивидуальных интересов всех перечисленных групп влияния.

Для процесса согласования интересов разных акторов использовались и формальные (от бланка заявки на поставку оборудования до заседания Политбюро) и неформальные (от Ореховой комнаты для членов Политбюро до парилки спортивного комплекса очередного НПО) механизмы. С этой точки зрения координация и коррекция механизма плановой экономики шли, как правило, в режиме конкуренции и нередко в открытой (для круга лиц, причастных к делу) дискуссии. Просто местá для этой дискуссии были зачастую не те, о которых можно было рассказать в газетах.

Но и сформированные планы подвергались непрерывной коррекции. Они не выполнялись в целом, если иметь в виду макроуровень советского пятилетнего плана, и имели волатильность (то есть нестабильность в выполнении) в случае каждого конкретного экономического субъекта, на которого выпадало «плановое задание». Не выполнялись и задания по распределению созданных в результате труда ресурсов.

Хотя большая часть произведенной продукции в итоге оказывалась у тех, кому она предназначалась, значительное количество поступало на квазисвободный рынок ресурсов, распределяемых в обмен на какие-то товары или услуги, пусть это была даже выданная расторопным «толкачом» бутылка алкоголя или пачка импортных сигарет.

В целом эти процессы были достаточно естественны, поскольку являлись искаженным отражением реально существующей нормальной (западной) рыночной экономики. Она в реальном своем функционировании тоже непрерывно модифицируется в зависимости от усилий различных политических групп и лоббистов, отражающих интерес определенных институций, социальных или политических групп.

Кроме того, в желании все планировать и все держать под контролем, используя для этого политику административного кнута и пряника премирования, плановые органы не видели и не понимали ситуаций, когда взаимосвязь их решений становилась тормозом для совершенствования экономики. Например, завод запланированно производил металл с определенными свойствами для внутризаводского производства. За производство запланированного металла в запланированных объемах и тем более за его перепроизводство он получал премии. За отправку остатков металла на переплавку в качестве лома тоже получал. Однако если новая технология позволяла существенно экономить металл, завод лишался этих премий от государства и не факт, что что-либо получал взамен[817]. Одновременно по другой линии плановые органы требовали эффективности и рационализации, которая в каких-то случаях и была возможна, но ее (реальную) крайне сложно было планировать. Поэтому предприятия и учреждения проводили массу «показушных» мероприятий по рационализации и предъявляли проверяющим абсурдные образцы «рационализаторских предложений».