Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

«Сверхпредставительство» евреев в сфере экономической науки было не только формой компенсации «особо важным» представителям народа за дискриминацию и исключение из политической жизни и многих управленческих сфер. Анализ биографических траекторий представителей советской политической и управленческой элиты, которым занимается автор, наглядно показывает значительное сохранение семейных интересов, передающихся из поколения в поколение. Если значительная часть русских сотрудников Отдела плановых и финансовых органов аппарата ЦК КПСС вышла из семей мелких предпринимателей и управленцев средних предприятий дореволюционного времени, то неудивительно, что евреи из таких же семей также испытывали интерес к экономической сфере и стремились получить соответствующее образование[881].

И здесь есть один важный, на взгляд автора, аспект. Дело в том, что родители (и другие старшие родственники будущих студентов, а потом ученых-экономистов) если не принадлежали к дореволюционному высшему классу собственников и бизнесменов, то чаще всего становились предпринимателями по причине необходимости кормить семью после миграции в крупные города. С окончанием НЭПа масса уцелевших после «чисток» мелких предпринимателей заняли «хлебные» должности в тех государственных предприятиях, которые позволяли получать незаконные доходы, компенсирующие нищенские зарплаты. Среди них были руководители и инженеры официально существующих артелей, заготовители, агенты снабжения, организаторы распространения билетов на культурные мероприятия, начальники и заместители начальников транспортных предприятий, складов, ремонтных мастерских и предприятий бытового обслуживания, торговые работники. Все это была квазирыночная деятельность, осуществляющаяся на границе легальной и теневой экономики. Разумеется, ненормальная с точки зрения обычного предпринимательства и преступная с точки зрения советского законодательства[882].

Здесь уместно предположить, что личные знания или наблюдение за подобной ситуацией в 1930–1950-е годы подспудно или прямо повлияли на представления о нужном и должном как минимум у части советских экономистов с условно «прорыночными» убеждениями. Фактически их деятельность в 1960–1980-е годы свелась к возвращению экономики во времена НЭПа, когда частная инициатива, существовавшая в рамках советской системы, была легальна и полезна всем сторонам процесса.

Ведомственные и научные институты, обслуживающие плановую экономику

Помимо общеэкономических и тематических академических и припартийных институтов при каждом общесоюзном экономическом органе создавались свои собственные научно-исследовательские институты. Эти институты были нужны для обеспечения методической и информационной поддержки. Также они занимались научной разработкой (или координацией такой разработки с другими институтами) тем, важных для ведомства. Эти институты начали появляться в 1950-е годы, но основная их часть была создана уже в 1960-е годы.

Центральную роль тут играл Научно-исследовательский экономический институт (НИЭИ) при Госплане, организованный в 1955 году. Его специализацией была методология народно-хозяйственных планов, макроэкономическое прогнозирование, повышение эффективности народного хозяйства. «НИЭИ выполнял концептуальные работы, призванные определить направления развития экономики СССР»[883]. Первым директором института (1955–1975) был Анатолий Ефимов, сделавший ставку на разработку межотраслевого баланса. Эта работа наследовала трудам советских экономистов 1920-х годов круга Александра Чаянова и Николая Кондратьева, которые были отвергнуты с эпохой индустриализации, требовавшей форсированного развития отдельных отраслей, продиктованного политической волей.