Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 2

— пишет Владимир Семенов, бывший корреспондент «Социалистической индустрии» по Свердловской области, который был ангажирован КГБ заниматься освещением ситуации в тюрьмах и колониях Нижнего Тагила, где сидели почти все высокопоставленные осужденные по «узбекскому делу»[731].

Министр внутренних дел СССР Николай Щелоков на пленуме ЦК КПСС 14 июня 1983 года был прямо обвинен членом Политбюро, вторым человеком в партии и своим прежним добрым знакомым Константином Черненко в «злоупотреблении», выразившемся в присвоении трех иностранных автомобилей, строительстве дач для себя и своих родственников и съемке за казенный счет фильма о себе[732].

Но это было только то, что Генеральный секретарь решил огласить публично. Помощник Черненко Прибытков пересказывает в своих мемуарах записку военной прокуратуры СССР с обвинениями в адрес министра, включавшими организацию подпольного магазина «для своих», в котором продавался изъятый милицией антиквариат, и обмен членами его семьи в банках крупных сумм «ветхих» рублей, которые, возможно, принадлежали цеховикам и были изъяты при обысках. Все это вызвало мощный приступ гнева у Черненко, который посчитал такие вещи недопустимыми[733]. 13 декабря 1984 года в ожидании ареста, лишенный всех наград, министр застрелился.

Был арестован, осужден и погиб в заключении министр легкой промышленности РСФСР Евгений Кондратьков, и были осуждены его заместители. О причинах их ареста информация противоречива[734].

Крупное дело было возбуждено против директоров известных московских продуктовых магазинов, тесно связанных и с городском верхушкой, и с московским бомондом. Главным подсудимым был директор Елисеевского гастронома Юрий Соколов, которого в декабре 1984 года приговорили к расстрелу. Вскоре после смерти Брежнева был арестован начальник Главного управления торговли Моссовета Николай Трегубов и до двадцати пяти других руководителей магазинов и районных управлений торговли города. Министр торговли СССР Александр Струев был на фоне этих арестов отправлен в январе 1983 года на пенсию. Дело было поручено осветить СМИ, что было весьма необычно[735].

Аналогичным образом происходило дело львовской семьи Гольденберг, действовавшей в сфере общественного питания, о котором мы говорили выше. КГБ начал заниматься им, видимо, в 1979 году, и в январе 1980-го записка по нему была уже представлена первому секретарю ЦК КПУ Владимиру Щербицкому. Суд над Хаимом Гольденбергом и судьба его жены в 1983–1984 годах активно освещались центральной прессой[736].

В том же русле развивалось и очень крупное «сочинско-краснодарское дело», или «дело Медунова». Оно было направлено против первого секретаря Краснодарского крайкома партии Сергея Медунова и его обширной коррупционной клиентелы[737], в том числе упоминавшейся выше Берты Бородкиной[738]. Само по себе дело расследовалось с 1980 года, в марте — мае 1982-го справки о ситуации в крае, подготовленные Комитетом партийного контроля при ЦК КПСС и отделами аппарата ЦК КПСС, уже обсуждались на Секретарите ЦК КПСС[739]. К моменту смерти Брежнева по делу были арестованы десятки человек, включая ряд руководителей городского и районного уровня. У одного из них — заместителя министра мясной и молочной промышленности СССР (бывшего секретаря Краснодарского крайкома) Анатолия Тарады (по утверждению Леонида Млечина, он курировал цеховиков края[740]) — изъяли денег и ценностей на 550 тыс. рублей[741].

Однако следствие встречало многочисленные препятствия, а его руководитель, заместитель Генерального прокурора СССР Виктор Найденов (1931–1987) был в ноябре 1981 года уволен из прокуратуры. Андропов, который занимался этим делом, по словам Горбачева, уже с 1981 года вел с ним разговоры о необходимости отставки Медунова. И именно Горбачев по просьбе Андропова предложил вариант министерской позиции (замминистра плодоовощного хозяйства), на которую можно будет переместить коррумпированного чиновника, остававшегося в пуле друзей Брежнева[742]. Только после избрания Андропова Генеральным секретарем все препятствия для следствия были сняты[743].

В ходе расследования этого дела более 5000 чиновников были уволены со своих постов и исключены из рядов КПСС, примерно 1500 человек осуждены и получили немалые сроки[744].