Очерки сравнительного религиоведения

Связь символов воды и растений очень четко объясняется в веровании о Творении, лежащем в основе индийского декоративного искусства. Кумарасвами[1149] дает нам следующую формулу этой связи: корневище лотоса с множеством листьев и цветов (латакама, малакама), часто поддерживающее или питающее цветы и животных (ср. шакуна–яттхи), возникших изо рта или пупа Якши или какого‑нибудь другого символа воды, такого, как полная ваза (пурнагхата), или открытая пасть макары[1150] или слон с рыбьим хвостом. «Полная ваза» — этот символ, который мы находим в других сферах, всегда связан с «растением жизни» или какой‑нибудь эмблемой плодородия. Так, после эры короля Гудеа[1151] «Священное дерево» исчезло с аккадо–шумерской сцены и было заменено «растением Жизни», поднимающимся из вазы[1152]. «Полную вазу» всегда держит бог или полубог, человек же — никогда. Иногда ваза отсутствует, и вода течет прямо из тела божества[1153]. Едва ли может быть более ясный способ выразить веру, что жизнь и возрождение исходят прямо из божественного источника или, точнее, из совершенно очевидного Откровения этой сущности, из теофании.

В мифологии декоративному мотиву корневища, возникающего из теофании воды, соответствует пураническая концепция рождения Брахмы. Этот Бог называется абджаджа, «рожденный из лотоса», который поднимается из пупа Вишну[1154]. Кумарасвами[1155] показал ведическое происхождение этого сюжета. Символ «лотоса (или корневища), возникающего из воды или эмблемы воды», выражает космический процесс. Вода представляет неявное — семена, скрытые силы; цветочный символ представляет очевидное, создание Вселенной. Варуна как Бог воды[1156], дождя и плодородия был первоначально корнем Дерева Жизни, источником всего Творения[1157].

105. ВЕЛИКАЯ БОГИНЯ — ДЕРЕВО ЖИЗНИ

Ассоциация между Великой богиней и Деревом Жизни имела место также в Египте. Один рельеф изображает Хатор в Небесном Дереве (несомненно, Дереве бессмертия), дающей пищу и питье душе мертвеца, — иными словами, обеспечивающей ему продолжение жизни, выживание[1158]. Мы видим изображение рук богини, полных дарами, и ее голову и плечи, возникающие из дерева и дающие душе мертвеца питье. Есть параллельная серия — Богиня судьбы сидит на нижних ветвях огромного дерева, символизирующего Небо, а на каждой ветви написаны имя фараона и его судьба[1159]. Тот же мотив имеется в народных алтайских верованиях, якутских и т. д.:[1160] у подножия Дерева Жизни с семью ветвями располагается «Богиня веков».

Та же ассоциация обнаруживается в мифах и культе Месопотамии. Гильгамеш видит в саду чудесное дерево, а возле него божество Сидури (т. е. «деву»), описываемую как sabitu, т. е. «женщина с вином»[1161]. Огран объясняет такую трактовку тем, что Гильгамеш встречает Богиню около виноградной лозы; на Ближнем Востоке виноградная лоза отождествлялась с «растением жизни», а шумерийский знак «жизнь» первоначально представлял собой виноградный лист[1162]. Это удивительное растение было священным для Великих богинь. Мать–богиня сперва называлась «мать лоза» или «богиня вина»[1163]. Олбрайт показал[1164], что в примитивных версиях легенды о Гильгамеше Сидури занимала более важное место. Гильгамеш просит бессмертие прямо у нее. А. Е.Енсен отождествляет ее с нимфой Калипсо в Одиссее[1165]. Подобно Калипсо, Сидури имела внешность молодой девушки, носила покрывало, держала в руках кисти винограда и жила в том месте, откуда проистекают четыре источника[1166].