Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков

С Пожарским Минин действовал все время в полном согласии, «в совете». В призывных грамотах, рассылаемых городам, имена обоих стояли рядом, и при нужде в подписи Минин доверял Пожарскому расписываться вместо себя: «В выборного человека всею землею в Козмино место Минино князь Дмитрий Пожарский руку приложил» (грамота из Ярославля на Вычегду). В важных случаях веское слово Минина всегда имело для руководителя рати немаловажное значение. В источниках не раз отмечаются совместные совещания Пожарского с Мининым. Например, в Плесе, перед отправлением в Кострому, Пожарский получил известие, что тамошний воевода Шереметев «тянет» к Владиславу и не хочет пускать нижегородцев. Во время совещания Минин настоял все-таки продолжать путь. Или, например, в Ярославле «…князь Дмитрий Михайлович и Козьма начали думать… как бы земскому делу быть прибыльнее» и т. д.

Ополчение выступило из Нижнего в конце февраля — начале марта 1612 года. Шли правым крутым берегом Волги на Ярославль.

Первым этапом пути была Балахна. «Балахонцы приняли их с великой радостью, — сообщает летопись, — даша на подмогу казны и отпустиша…» Далее войско миновало Юрьевец, Решму, Кинешму, Плес — везде к нему присоединялись патриоты, движимые единым порывом помочь государству. В Ярославле нижегородцы задержались почти четыре месяца, добиваясь возможно большего «соединения городов».

Подойдя к Москве, ополчение расположилось лагерем отдельно от казаков Трубецкого и Заруцкого. Пожарский и Минин имели все основания быть неуверенными в казацкой устойчивости, но ради лучшего успеха будущих военных действий нужно было привлечь казаков на свою сторону. Для этой цели Минин неоднократно посещал казацкий лагерь. Летописец рассказывает: «Козьма приде в полк князя Дмитрия Трубецкого и начати со слезами молити ратных о любви, да помогут друг другу».

Сохранились любопытные сведения, как отнеслись в Москве бояре и поляки к появлению вместе с ополчением в качестве чуть не первого лица простого посадского «мясника». Трубецкой, знатный боярин, кичившийся постоянно древностью рода, воскликнул: «Мужик нашу честь хочет взять на себя, а наша служба и радение ни во что будет!» Поляки в Кремле, получившие предложение сдаться, в своем заносчивом ответе писали: «Пусть хлоп пашет свою землю, поп знает церковь, а Куземки пусть занимаются торговлей — государству лучше тогда будет». Русские изменники, посылавшие из Кремля в Польшу донесения, иначе не называли Минина, как «Куземка». Такое пренебрежительное отношение к Минину показывает ярко, какое сильное впечатление произвело выступление на политическую арену талантливого выходца из народа.

24 августа 1612 года состоялось решительное сражение с поляками. Конечно, главная роль и общее руководство в бою принадлежали Пожарскому, но в критический момент, когда упорство поляков стало казаться непреодолимым, произошла удачная вылазка, решившая судьбу сражения.

Летописец рассказывает, как Минин, «неискусен воинским стремлением, но смел дерзновением», неожиданно подошел к Пожарскому и стал просить у него ратной силы, чтобы ударить на поляков. «Бери кого хочешь», — отвечал Пожарский. Минин взял три сотни воинов и во главе их смело ударил на стоявшие у Крымского брода[6] конную и пешие сотни литовского гетмана Ходкевича (он только что подошел с воинским подкреплением для осажденных). Воины Ходкевича, застигнутые врасплох, кинулись врассыпную, давя друг друга. Видя такую удачу, остальные русские ополченцы, засевшие в ямах и канавах, оставили засаду и кинулись в свою очередь на бегущих поляков. Гетман потерял до 500 человек и отступил к Донскому монастырю. На утро он совсем ушел из Москвы.

Спустя некоторое время сдалась последняя группа поляков, отсиживавшаяся в Кремле, и 26 октября 1612 года Москва и вся народная Русь праздновали полное освобождение от интервентов. Непрошеные пришельцы получили заслуженный урок.

12 июля 1613 года избранный Земским Собором царь Михаил Федорович (1613–1645) пожаловал Кузьме Минину звание «думного дворянина», «велел ему быти всегда в Москве при нем, государе, безотступно и заседать в палате, думати о всяких делах, о чем государь расскажет и что царству Московскому надлежать будет».

В дальнейшем правительство Михаила давало Минину отдельные почетные поручения. Весной 1614 года по всему государству происходил сбор налога — пятины. В мае 1615 года «как пошел государь на богомолье к Троице-Сергию в монастырь, то на Москве оставил бояр… да Козьму Минина» («Дворцовые Разряды»).

Но дворцовые почести тяготили скромного посадского человека.