Очертание тьмы

– Вы опять говорите об этом явлении, – заметила Гаота. – Но почему кто-то обязательно должен явиться?

– Мне иногда кажется, – улыбнулся Юайс, – что вот в таких переделках всякий школяр обучается куда быстрее, чем в уютных кельях под треск углей в камине и мягкий голос какой-нибудь ослепительной Деоры или мудрого Грана. Вам пока не рассказывали о явлении, это слишком серьезная тема. Но упоминания о Проклятом были?

– Да, – прошептала Гаота. – Гантанас рассказывал нам что-то. Он говорил, что некоторые знания подобны крупицам золота. Их нельзя высыпать на голову учеников кучей, иначе те не поймут их цены.

– Точно так, – рассмеялся Юайс. – Одно могу добавить: всё это истории, которые канули в вечность многие тысячи лет назад. Но это только на первый взгляд. Ты ешь, ешь, а то ведь, боюсь, времени на еду у нас не будет до позднего вечера. Я не буду говорить много, но скажу главное: Проклятый – это бог.

– Святой Вседержатель? – широко открыла глаза Гаота.

– Почему же он Проклятый? – удивился Юайс. – Святой Вседержатель – это творец всех миров. Как говорят в Храме Присутствия – бог всех богов. Отец и мать. Начало всего. И, следуя канонам Священного Двора, Нэйф – слуга и почитатель именно творца. Но древние верили, что творец не только создал бесчисленное число миров, но и наделил каждый из них духом или, в чем убеждены те же монашки из Храма Очищения, сердцем. И возможно, Проклятый – это сердце чужого мира, которое хочет захватить наш.

– Зачем? – не поняла Гаота.

– Если сердце превращается в зверя, то оно съедает доверенное ему тело, – подала голос Глума. – И Проклятый уже сожрал одно такое тело. И теперь собирается сожрать Талэм.

– И реки, и горы, и леса, и небо? – не поняла Гаота.

– И это тоже, – кивнул Юайс.

– Подождите, – замотала головой Гаота. – Но тогда получается, что у Талэма тоже есть сердце?

– Я думаю, что есть, – пожал плечами Юайс. – Иначе Проклятый давно бы уже захватил Талэм. Иногда это ему почти удавалось, но что-то всегда останавливало его. Наверное, как раз сердце Талэма. И те, кто помогал ему. Теперь выходит, что испытания выпадают и на нашу долю.

– Тогда почему сердце Талэма не остановит это явление? – не поняла Гаота. – Почему не исторгнет Проклятого навсегда?

– А кто тебе сказал, что оно не останавливает Проклятого? – спросил Юайс. – К тому же победить в битве – не значит остановить выпущенную в тебя стрелу. Стрел может быть много с обеих сторон. Но не смотри на меня так. Я не бог, я не сердце этого мира. Я всего лишь человек, который умеет чуть больше других. Но не всех других. Как и каждый из вас. О вторжении в Талэм можно рассуждать долго, но лучше это делать все-таки не здесь и не сейчас. Одно могу сказать – все имни, а также все народы, которые происходят от айлов, – все бывшие подданные Проклятого. Хотя, как говорят мудрецы, тоже захваченные им. Мы не его дети. Не порождены им, а дети мира, над которым он властвовал и которого больше нет.

– Так он не наше сердце? – поразилась Гаота.

– Он тот, кто погубил наше прошлое сердце… – прошептал Юайс. – И хочет погубить нынешнее.

– Не могу заглядывать так глубоко, – разомкнула губы Глума. – Сердце нашего мира бьется в Талэме. Прошли тысячи лет, и мы плоть от плоти этой земли.

– Проклятому нет входа в Талэм во всей его силе, – отодвинул блюдо Юайс. – Но он пытается просочиться сюда частями. У него есть три слуги и три тени. Его слуги – демоны. Его тени – тени демонов, части его самого. Все они уже были здесь и были исторгнуты прочь, успев перед этим утопить Талэм в крови. Это история, которую тебе еще придется изучать, Гаота. Но сейчас слушай и запоминай. У проклятого есть имя – его зовут Дайред.

– Алтари Дайреда! – вспомнила Гаота.

– Да, – кивнул Юайс. – Ему до сих пор поклоняются кое-где. Так же, как и черной троице, трем его слугам. Но у Дайреда было не одно имя. Я знаю еще одно – Тасуил.

– Храм Тасуила? – не поняла Гаота. – Но Гантанас говорил, что он не запрещен!

– Да, древний культ, вполне миролюбивый на первый взгляд, – кивнул Юайс. – Но это тоже культ Дайреда. Хотя паствы у него немного. Но это долгая история. Всякий негодяй однажды рядится в белые одежды. Или не однажды. Запоминай имена теней Дайреда, которые по сути есть части его. Их зовут – Экрас, Фюата и Тарта. Иначе говоря – голод, ненависть и жажда.

– Экрас, Фюата и Тарта, – повторила Гаота.

– И есть три слуги Дайреда, – продолжил Юайс. – Их имена Олс, Паена, Лобхад. Иначе говоря – зло, боль, гниль. Были времена, когда все они оказывались изгнаны из Талэма. Последний раз это произошло одна тысяча двести восемьдесят лет назад. И сделал это Нэйф.

– Но он же погиб! – не поняла Гаота. – Он был замучен!