Очертание тьмы

– И что же делать? – не понял Буил. – Ждать этого дракона? Да он половину города может выжечь!

– Думаю… – закрыл глаза Юайс. – И ты тоже, Буил, думай, чем можно сразить дракона. И зови стражников. Надо спустить Смуита вниз. В ратуше найдутся комнаты с крепкими дверями? Надо будет закрыть артельщиков. И мальчишку тоже, но в комнате получше. И не спускать с него глаз. Хотя бы дня на два, на три, пока мы разберемся со всем. И выставить стражу. Хорошую стражу, которая будет готова отразить нападение врага…

– Врага? – не понял Буил.

– А как ты думаешь, – процедил сквозь зубы Юайс, – тот, кто хочет устроить в твоем городе незабываемый драконий праздник, он друг?

– Враг, – выдохнул Буил. – Но кто он?

– Мы здесь всего второй день, – пробормотал Юайс и посмотрел на Глуму: – Послушай, ни у кого я не встречал такой способности чувствовать ложь, как у тебя. Давай сверим ощущения.

– Смуит не сказал ни слова правды, – проговорила Глума. – Он пытался дать знать о чем-то или сказать что-то, но не мог. А полуправда – та же ложь.

– Точно так, – кивнул Юайс.

– Это не Нэмхэйд, – прошептала Гаота, когда Буил отошел к краю площадки и стал звать стражу. – Не он. Я… – она сглотнула, – не могу объяснить. Я мало что знаю. Но он не такой. Не его запах, не его голос, не его… рука. Не он накладывал заклятье.

– Ты права, – мрачно пробормотал Юайс. – Но если это заклятье – не плод усилий нескольких колдунов, подобных Нэмхэйду, тогда нам придется еще труднее…

– Олс?.. – выдохнула Глума.

– Может быть, – прикрыл глаза Юайс. – А может быть, и нет. На той стороне… много колдунов.

– На той стороне? – не поняла Гаота.

– Спускаемся, – кивнул подбегающим стражникам Юайс. – У нас еще очень много дел.

Гаота шла вниз, опираясь ладонями о стену.

– Что с тобой? – положила ей руку на плечо Глума.

– Не могу, – едва вымолвила Гаота. – Когда я положила руки на виски Смуита, меня словно обморозило. Сил нет. И головная боль становится все сильнее. Как бы не упасть…

– Юайс! – окликнула защитника Глума.

– Я слышу, – обернулся Юайс. – Сейчас сделаем короткий отдых. Полежишь, отдышишься. Я сниму боль.

Он не успел. В глазах у Гаоты потемнело, едва она ступила на камень храмового двора. Потом ее куда-то несли, но недолго, потому что на лицо пролилась вода, она открыла глаза и поняла, что лежит на топчане у стены в не слишком большом зале или всего лишь просторной комнате.

– Ты как? – с тревогой спросила Глума.

– Уже хорошо, – улыбнулась Гаота. – Голова почти не болит.

– Юайс снял боль, – кивнула Глума. – Он опрашивает Калафа, скоро придет.

– Он въедливый… – прошептала Гаота.

– Зануда, – улыбнулась Глума. – Калаф предлагает нам остаться здесь вовсе, пока ты не придешь в себя.

– Зачем? – не согласилась Гаота и попыталась встать. – Я уже пришла в себя, а дышать лучше в трактире Транка. Здесь – самое плохое место. Самое плохое в городе.

– Почему? – не поняла Глума.

– Что-то печет и обдает холодом одновременно, – призналась Гаота. – Снизу печет.

– Тут ковер на полу, – нахмурилась Глума. – Большой, во всю комнату. Войлочный. На нем нет рисунка.

– Под ковром, – прошептала Гаота.

– Сейчас, – кивнула Глума, встала, подошла к двери, ухватилась за угол ковра, потянула его на себя и уже через секунду закричала во все горло:

– Юайс! Сюда!

Глава 17

Эгрич

Древняя и не слишком грозная цитадель Граброка стояла на берегу Дары. Река, которая разрезала город пополам с северо-запада на юго-восток, изгибалась у цитадели от ее западных к южным воротам. Но если южные ворота, выводящие всякого на древний каменный мост и мостки по соседству, были открыты, то у закрытых западных дремал стражник. Да и что это были за ворота? Узкие, тронутые ржавчиной, ведущие на такой же узкий мост, который соединял цитадель со стоявшим через реку королевским замком.