Очертание тьмы

– Он произносил какую-то галиматью… – пробормотала Гаота. – Не то чтобы я знала все заклинания, но это не было заклинанием. Он просто придуривался… как шут.

– Не слишком смешной шут, – улыбнулась Глума. – Но милый.

– Да, – кивнул Юайс. – Именно что бессмыслица. Но старика можно понять. Те, кто приходил к нему со своими нуждами, нуждались в представлении, и он его обеспечивал. Не удивлюсь, если узнаю, что он еще рассыпа́л огненный порошок и чудил с зеркалами.

– Но ведь не любой может так снять эту порчу? – спросила Гаота.

– Не любой, – согласился Юайс. – Я бы смог, но сделал бы это иначе. Глума смогла бы, хотя ей пришлось бы нелегко. Ты смогла бы, если бы была чуть постарше. Даже наш судья Клокс сделал бы то же самое, дай ему в руки палку и объясни все. Но это не проходит даром. Самое меньшее, что я могу пообещать какому-нибудь юному стражнику, осмелившемуся взять в руки такую деревяшку, что у него горлом пойдет кровь. Но, судя по всему, Крафти когда-то был неплохим колдуном.

– Значит, и теперь есть, – кивнула Глума, подводя лошадей. – Почему мы не торопимся в трактир? Ты думаешь, они справятся с этим Корпом без нас? Он может оказаться опасным!

– Его уже нет на месте, – проговорил Юайс, садясь в седло. – Я это понял в тот миг, когда Крафти коснулся цветка. Во всяком случае, он предупрежден. Тот, кто оставил эту пакость, уже знает о ее снятии… Не медлите, нынешней ночью, да и следующей нам вряд ли удастся отдохнуть. У них уже семь трупов!

– Кто седьмой? – насторожилась Глума.

– Ну, – Юайс развел руками, – надеюсь, он еще не труп, но этот Корп пускал кровь Дойтену.

– Он мог пускать кровь половине города! – воскликнула Глума.

– Несомненно, – согласился Юайс. – Но у Дойтена есть нечто общее с остальными жертвами. Его прикусил имни. Не убил, но нарушил его плоть. Уж во всяком случае, повлиял на его кровь.

– Это сделала девчонка! – напомнила Глума.

– Да, – кивнул Юайс. – Но разве просто так твои егеря таятся сейчас в засадах? Вероятность того, что зверь и девчонка в родстве, – велика.

– Я тебе не говорила об этом! – удивилась Глума.

– Поспешим, – усмехнулся Юайс. – Смотрите на небо. Месяц обратился в тонкий серп. Следующая ночь будет безлунной. У нас осталось мало времени. Ночь, день и, может быть, еще одна ночь. Нужно переговорить с Дойтеном и Клоксом и определиться, что мы будем делать.

– Разве ты еще не определился? – улыбнулась Глума и, подмигнув Гаоте, которая сидела на лошади с таким видом, как будто сию секунду должна обнажить меч и броситься на врага, направила лошадь к арке.

Троица лишь немногим позже дозора стражников добралась до трактира Транка, но Буил, который встретился им у входа, их не обрадовал.

– Нет вашего Корпа, – буркнул он недовольно. – Или я схожу с ума, или что-то здесь нечисто. Трактирщик его видел. Служки его видели и даже относили к нему в комнату еду, он отказался спускаться. И еда эта начата. А лекаря нет. Хотя по лестнице он не топал и, значит, из комнаты не выходил! Так что разбирайтесь сами, а я, кажется, эту ночь проведу без сна. Мои ребятки уже разыскали с десяток таких цветочков и продолжают искать. Доложусь бургомистру – и за дело. Надеюсь, наш Крафти не надорвется.

– Он заколдовал Буила? – посмотрела на Юайса Глума, когда заскрипели ворота за умчавшимися стражниками.

– Не знаю, – подтолкнул Гаоту к входу в трактир Юайс. – Здесь чистое место. Удивительно чистое. Конечно, такой колдун, как Нэмхэйд, может его нарушить, но вряд ли Корп так силен. Я бы почувствовал это сразу. Здесь он может колдовать только на самого себя. Но что это за колдовство, я не могу понять… Идем…

В обеденном зале трактира вновь было пустынно, только увалень Амадан, хихикая, возился с ведром и тряпкой, размазывая грязь по полу. Из кухни доносились сытные запахи, и Гаота почувствовала, что она не отказалась бы не только от какой-то вкусной еды, а уже и от любой, лишь бы та не была чересчур противной. Привлеченные шагами постояльцев, из кухни выглянули сразу три головы – Кача, Брога и Иски, и вскоре эта шустрая трехголовость усердно накрывала на стол, не утруждая себя вопросами, что попросят на ужин гости: верно, имела на этот счет какое-то собственное мнение. Амадан бросил ведро и убежал во двор, а Юайс поймал за локоть Иску, улыбнулся конопатой девчонке, к удивлению и даже некоторой ревности Гаоты вытащил из висевшей на его боку сумки завернутые в тонкую тряпицу четыре леденца и вручил их трактирной старательнице с увещеванием поделиться с двоюродными братьями и убогим.

– Кто сейчас в трактире? – спросил он девчонку.