Очевидное-Невероятное (СИ)

И вотведь странность какая — только теперь все услышали в голосе великого психоаналитика подозрительные обертона, свойственные церковным запевалам и евнухам.

Ленин, похоже, как всегда влез вне очереди. Однако, останавливать его не стали — для этого бы потребовался недельный лимит всего успокоительного по стране, проще было дать парню высказаться или, говоря точнее, «залезть в Бутылку». Тем более вождь вышел к ёлке не один, а в сопровождении великих княжён, которым сначала дал украсить дерево серебряными коронами, а потом предложил девушкам партию в очко.

— Богатые и жулики — это две стороны одной медали, — сказал он, с ловкостью шулера тасуя колоду. — Интеллигенция — не мозг нации, а говно!

Но сыграть ему помешали Куроедов и Косоротов. Они и паспорт вождя получили за него, и до Бутылки проводили. Обещали, что к завтрашнему дню клиент будет в полном порядке и что для этого уже заранее припасены соска, слюнявчик и подгузники, оставшиеся ещё от Карла Маркса.

Великим княгиням выдали один паспорт на всех — это, по мнению устроителей, должно было лишить их в будущем возможных имперских амбиций.

Мумию по обыкновению пришлось тащить силком. И, если Ленина увели под «Мурку», то Рамсеса разбинтовывали под зубодробительный саундтрек из немецкого порнографического блокбастера. Делали это два дюжих грача, сам же фараон, понятное дело, распаковываться не желал. Когда бинты, наконец, спали, перед изумлённым взором публики возник образ молодого уборщика мусора Рамиля Бикмансурова из Бугульминского рекламно-фольклорного агентства ЛУКСОР. После того, как фараон явил миру своё истинное лицо, музыку снова поменяли. Однако, татарский народный хит «Салим бабай» имел столь дурную аранжировку, что даже недавний ритмизированный порно-бит «Туда-сюда» казался по сравнению с ним музыкой высших сфер!

Оставшись в одном исподнем, Рамиль какое-то время смиренно плакал. Затем ему вручили новогоднюю маску в виде головы Ибиса в тюбетейке, а ещё рубиновое ожерелье из скарабеев, чтобы все это он мог с достоинством передоверить жертвенному древу. Совершив необходимое, уборщик снова заплакал и пожаловался:

— Никогда ещё человек не был столь прекрасен и совершенен, как во времена Нового Царства!

Ревуна предупредили, что если Рамиль не перестанет «валять Фараона», его вместо бинтов заключат в гипс и навечно установят на входе у одного из скворечников.

Довольно странную игрушку получил Андрей Рублёв. То была фигурка Змея Горыныча в его стандартном трёхголовом виде. Окажись резиновое чудовище у любого из присутствующих, оно неизбежно вызвало бы чувство брезгливого отвращения и природной дисгармонии, но только не в руках создателя бессмертной «Троицы». Как и всё самое прекрасное и доброе, отвратительное и злое также являлось творением Божьим, и важен был лишь контекст. Получалось, что Рублев и был тем контекстом, когда всё ужасное и даже непотребное обретало небесные черты!

Говорить иконописец наотрез отказался, вместо этого потребовал бумагу, где написал, что отныне и вовеки налагает на себя обет молчания.

— Ну да, как бы, не так! — уел его Густав Карлович, — В условиях надвигающейся экологической катастрофы, вы должны решительно отказаться от дерева, как источника художественного промысла.

Рублёв отыскал взглядом отца Никона и решил на время нарушить обет.

— То есть, теперь он рулит?

— Исключительно под строгим контролем Модератора, — успокоил художника Ангел 4.

— Тогда я и фамилию поменяю, — надул губы иконописец.

— Предлагаю — Копейкин, — посоветовал Достоевский. — Как вариант.

— Вариант у вас теперь один! — Густав Карлович протянул Андрею новый паспорт. — У всех и у каждого. Как говорится, помни имя своё!

Немного пощекотал нервы шальной атаман, вместо предложенной ему малахитовой сабельки в хрустальных ножнах, повесивший на ёлку свою собственную голову.

— Сподручнее будет, — молвила голова, сплюнув сквозь зубы. — А то — туда-сюда, туда-сюда, кому ж понравится!

И мат ещё загнула.

Сам же Степан Тимофеевич сильно удивился: во-первых тому, что на фото в паспорте уже без головы был, а во-вторых, что с потерей столь важной для себя части тела, не утратил самою возможность вообще чему-то удивляться!

Таким образом, один за другим перед моим изумлённым взором прошли все участника завтрашнего заседания, внесённые в мой список. Члены будущего ЧК. Черного Квадрата. С новыми паспортами и вечной пропиской в удивительной стране под названием «Очевидное-Невероятное».

Из знакомых оставались только IT — близняшки, Прохор-старец и, наконец, Левша. Происходящее с последним мне лично было интереснее всего, ведь в соответствии со своими новыми физическими кондициями, уж наверняка поменялось и его внутреннее содержание, что непременно должно было быть закреплено в свежем удостоверении личности.