Очи синие, деньги медные

Проснулся часов в пять утра - сердце грохочет в груди, как вживленный будильник. Выпил пива и несколько отошел. Прощай, Наташа. Теперь ты знаешь, кто я, а главное, знает Мамин, и уж конечно ни под каким видом он тебя за меня не отдаст.

Днем забрел еле живой на почту - в ящике лежала записка: "Цыган, позвоните 223322. Н."

"Господи!.. Кто это?! Она??? С ума сошла?.."

Купил в киоске жетон, позвонил из уличной будки.

Мужской голос ответил:

- Слушаю. Вам кого? - И поскольку Андрей молчал, добавил. - Вы звоните с автомата. Возможно, он не сработал. Наберите с другого.

Этим своим небрежным знанием, откуда звонит Андрей, человек на другой конце провода совершенно напугал бедного музыканта. Вот так аппаратура! Ну и на хрен всех вас. Андрея вчера исцеловала Аня, даже следы зубов оставила на его щеке... волосами своими черными шею ему обматывала, на узел завязала - умирая от смеху, еле развязали... С ней, с Аней, и надо ему контакт держать. А Мамин - страшная личность. Говорят, вся шпана города ему подчиняется, он их герой, выходец из Березовки, самого бандитского района в городе, но своими руками ничего не делает - он чист, он в деле.

Этому танку, украшенному цветами, лучше под траки не попадаться.

Всё так, господа, всё так... Но что вы скажете, если вмешивается сама судьба?! Как вы заметили, с нашим героем мы уже устали думать-размышлять, что же это такое - судьба, и как движется ее лезвие в темных травах бытия.

А именно следующей ночью, вернее - в половине двенадцатого в квартирку Сабанова постучали, хотя есть звонок... Андрей открыл - и отступил, не веря: из темноты, оглядываясь, вошла Наташа.

Она прикрывала ладошкой подбородок, скулила, как собачонка, и смотрела то на дверь, то на Андрея, намалеванная, как матрешка, но сегодня - в длинном сереньком плаще, скрывающем ее платье и коленки, на голове - шляпка с пером, надвинутая на глаза.

- Ты - Андрей?.. - Задохнулась. Голос упал до шепота. - Андрей... Увезите меня сейчас же... спрячьте где-нибудь. - Она заплакала в голос. - Почему стоите?!

- Что такое? Куда спрятать?.. - Андрей не понимал. Как она сюда попала? Наташа опустила руку - он увидел под ее нижней губой синяк с багровой ниточкой сбоку - на что-то наткнулась в темноте? Андрей, повинуясь ее мокрым затравленным глазам, запер дверь.

- Ты же с цыганами?.. - Поднырнув сбоку под его вытянутые руки, она приникла к нему. - Я могу намазаться смуглой... Вы же меня любите? - Ночную гостью трясло. Ее коленки тыкались в его коленки. Может, наркотиков накололась? - Бу... будешь любить? Ты позавчера сказал... правда?

- Правда, правда, - прошептал Андрей, заражаясь ее страхом. Неужели не сон?! Она сбежала? И сбежала к нему? Плачет, размазывая по круглому лицу синие капли с век. - Прямо вот сейчас?.. - Да, да. Выключите свет!..

Он выключил. - Сегодня... сегодня он Костю застрелил... охранники рассказали... Они напились и много чего рассказали. Это... это мафиози, крокодил Гена... страшный дядька. И меня ударил. Я больше не могу. - Ее руки, вцепившиеся в руки Андрея, были ледяные.

- Он тебе действительно... дядя? - глупо спросил Андрей, уже все прекрасно поняв и боясь поверить.

- Да при чем тут дядя? Он... он.. - и не умея объяснить, что Мамин - ее любовник, муж, она навзрыд заплакала, как-то даже подпрыгивая, приникнув узкими плечами к Андрею, шляпкой под горло. - Увези! Как можно дальше!.. А то достанет и в чемодан с дустом сунет. Ему ничего не стоит.

В голове у Андрея пламенем кружились мысли, что нет денег, что надо, конечно, бежать, да куда?.. надо бы обдумать... что эта встреча с Наташей должна была, видит Бог, произойти... но он толком ничего не продумал... Ах, будь что будет.

8. СОН САБАНОВА

Да это - голова живая была моя... глаза мои... я руки протянул, рыдая, - но руки близко не дошли.

Я закричал - она молчала... я замолчал - она кричит... Так что это - конец, начало судьбы моей? Кто объяснит?

Господь, не верю я чертенку или ангелочку-дурачку. Позволь же к твоему чертогу припасть - не лодырю-сачку.

Коль есть там у тебя бинокли, ты видел - я немало лет

смычком работал... аж промокли мои одежды до штиблет.

Хотел я страстно совершенства, в трудах изнемогал вполне, но звуки легкие блаженства давались очень редко мне.

Хотя меня порой хвалили прославленные мастера - я видел, что бескрылы крылья, смычек грузнее топора.

А годы как в сугробах вешки - не разглядишь, вперед гоня... И в этой гонке, этой спешке себя загнал я, как коня.

Но почему ж не получилось? Ведь так я музыку люблю... Господь, ты оказал бы милость и объяснил судьбу мою.

Жить серой мышкой, прозябая, съедая хлеб, куря табак... а если бы судьба другая, все быть могло совсем не так.

И глупая жена, увидев, какой я славой окружен, меня б могла не ненавидеть... бывает так у русских жен.

И я бы не ходил со взором упрятанным, как в ворот клюв, себе бы не казался вором, который лишь пьянчужкам люб.

Кричу "дур-рак", как "попка" в клетке, весь день себе лишь самому, но бьют меня не только детки, считая - это я ему.