Очищение

— Антон Медведев. Тринадцать. Зачем? Интересно. Нет, правду говорю. Да правду же, не шучу. Нет, я знаю, что страшно, опасно. Только все равно интересно. Ну что я сделать-то могу, соврать вам? Я правду сказал… Романтик? А, ну да, романтик. Была только мама, кто отец — не знаю вообще. Не знаю, где она. Ушла как-то за едой, и все. Я искал потом. Ну, как мог. Не нашел. И никто ничего не знает. Морпехи подобрали, при бригаде жил, а потом дядя Слава к себе взял. Что могу? Я знаю, что я совсем щенком выгляжу, вы не думайте. А могу много. Например, меня заметить трудно. Ну типа… вроде как невидимым могу становиться… правда, не для всех. Да не смеюсь я! Честно! Раньше не мог, это когда бродяжничал, такое появилось. Ага, видите! Вот он, блокнот, а вот скажите честно, вы видели, когда я руку за ним тянул? Ну честно?! Вот видите… а он же у вас под носом лежал… то есть извините. Я? Ну… да. Воровал. Еду воровал. Стыдно… правда стыдно. Но я очень есть хотел. А просить было еще стыдней. Можете смеяться…

Песни? Ага, нравятся. Смешно немножко, он Медведев… кто? Да певец же, это же не мои песни, вы что?! Так вот, и я Медведев. Раньше такие песни почти никто не слушал, а сейчас слушают. Я думаю, там какой-то код на всякое хорошее… ой, ну и пожалуйста, не буду фантазировать. Спрашивайте еще.

Тоже Олег. Олег Горин. Четырнадцать. Так и просится слово «изящный». Латунного оттенка волосы, густо-голубые глаза, движения плавные, нехарактерно для подростка. Смотрит вроде бы на собеседника, а вроде бы куда-то мимо, не поймаешь взгляд. Но после первых же слов глядит уже в глаза, почти не мигая. Внимательно и упрямо. Не как его старший тезка, не холодно, а именно сверлит собеседника глазами, даже немного не по себе.

— То есть как зачем делаю? Потому что я это могу делать. Умею. Я и раньше не так уж мало умел. Даже мечтал разведчиком стать, но это так… больше в мечты играл. Не знал, как взяться. В общем, я умею, а большинство наших — нет. И что, им идти? Кому-то же все равно надо.

С какой стати мне ее бояться? Кто вам сказал, что все боятся? Я не боюсь. Я? Я родновер. Почему не христианин или неверующий? Потому что Христос учит смирению. А как смириться со злом, не подскажете? А с таким злом, как сейчас? Тоже не знаете. Вот и я не знаю и не могу. Неверующий? А неверующих не бывает, все во что-то верят, даже сейчас. Пусть в пакость какую-нибудь, пусть хоть в Сатану, а все равно верят. Вот и я верю в Закон Рода. Да, мне и в школе говорили, что я слишком взрослый.