Очищение смертью

– Была вероятность, что это повторный случай, серия. Пугающий вариант, – призналась Мира.

– Вы считали такой вариант возможным? – удивилась Ева.

– Его нельзя игнорировать. Цель – религиозные деятели, смерть наступает во время религиозного действа. Но нельзя не учитывать, что жертвы чрезвычайно сильно отличаются друг от друга и в религиозном плане, и по общественному положению. Вы получили признание по Дженкинсу?

– Пока нет. Но, если у меня не будет признания в ближайшие часы, я сама за него возьмусь. Мне надо с вами обсудить дело Флореса.

Мира взяла из корзинки один из неизменно выставляемых на столы крекеров – на взгляд Евы, он выглядел так же неаппетитно, как католическая печенюшка, – отломила кусочек и принялась его грызть.

– Священник-самозванец, – заговорила Мира, – убит в момент совершения ритуала, когда он самым красноречивым образом выступал как слуга Господа и его представитель на земле. – «Сие есть кровь моя», – вот что он говорит. Если убийца верил, что он Флорес, что он настоящий священник, это означало бы прямую атаку на церковь и ее ритуал, на сам институт священничества. Ваше расследование не обнаружило никаких доказательств того, что у убитого – в качестве Флореса – были личные проблемы с кем бы то ни было. Хотя, конечно, он мог услышать что-то в исповедальной кабинке, о чем исповедующийся впоследствии пожалел.

– А это значит, что убийца был прихожанином церкви. По крайней мере, он католик, – сказала Ева.

– Я думаю, кем бы ни был человек-мишень, просто священником или самозванцем, его убийца был прочно связан с католической церковью и с этим приходом. Избранный метод тоже был ритуалом, и я твердо уверена, что убийство во время заупокойной мессы не было случайным.

– Согласна по всем пунктам, – подтвердила Ева.

– Яд – дистанционное оружие. Он отдаляет убийцу от жертвы, но в то же время дает возможность понаблюдать и увидеть финал. Это большое преимущество. Толпа в церкви – великолепное прикрытие. Дистанция и причастность. Я бы сказала, убийца именно этого хотел, – заметила Мира. – Публичная казнь.

– Зачем казнить публично, если сам не можешь увидеть? – ухмыльнулась Ева.

– Да, но вопрос в том, за что казнят? Жертва совершила преступление, напрямую затронувшее убийцу. Ему мало было разоблачить Флореса. Человека верующего, – а я уверена, что речь идет о человеке верующем, об этом говорят и способ, и выбранное время, и место – преступление и грех Флореса глубоко задели на личном уровне.

– Все это связано с тем районом, с молодежной бандой. Для убийцы и для убитого это место было домом.

– Да, – подтвердила Мира, – место и метод очень важны. Убийца – человек взрослый, зрелый, умеет планировать, выбирать. Он настолько погружен в религию, что сумел воспользоваться ее обрядами. Человек организованный, собранный, скорее всего, набожный. Яд, повторяю, – оружие дистанционное и в то же время глубоко личное. Как правило, это оружие женское.

– Как в драке за сумку, – засмеялась Ева, – без кулаков. Яд бескровен. Физического контакта не требует. Женщина весом в сто фунтов может свалить двухсотфунтового мужчину, даже не испортив маникюра.

Мира отодвинулась от стола, когда им подали салаты.

– Вы полагаете, что убийца Дженкинса сознается?

– Совесть его замучает.

– Значит, он тоже человек верующий?

– Да, мне так кажется, – кивнула Ева. – Да, он верит.

– Эти два дела, возможно, не связаны одним убийцей, но мне кажется, они объединены по типу. Я думаю, в деле Флореса убийца – он или она – человек веры. А если так, ему или ей рано или поздно придется исповедоваться. Не вам. В церкви Вечного света нет института исповеди, наказания и отпущения грехов представителем Христа на земле.

– Но у католиков все это есть.

– Да, – подтвердила Мира. – Убийца исповедуется своему священнику.

12

Ева вернулась к себе в отдел с мыслью вместе с Пибоди еще раз атаковать священников церкви Святого Кристобаля. «Исповедь, – думала она, – возможно, и Билли Крокер захочет снять грех с души. Душевный порыв, подкрепленный долго сдерживаемой страстью, мог толкнуть его на убийство и помог довести дело до конца. Но вот последствия, горе, окружающее его, скорбь, слезы, чувство утраты не дадут ему покоя». Плюс к тому ее слова, сказанные ему на прощание. Ева дала ему понять, что все знает. Да, он рухнет под этой тяжестью. Ева уже видела это в его глазах.

А вот убийца Флореса… Тут все было сложнее. Дело личное, но не порыв, нечто глубоко выношенное и тесно связанное религиозным обрядом. Мира все правильно поняла, решила Ева. Этот убийца будет искать облегчения в исповеди, в еще одном религиозном обряде.

Может, он уже это сделал.

Надо будет поговорить со священниками, заглянуть в салоны татуировки из ее списка. Правда, это было бы невероятным везением. Двадцать лет спустя найти именно того татуировщика, который расписал зеленой тушью Лино? Выстрел вслепую. Но если найти его другим путем невозможно, попытка того стоит.