Очки для секса

— У Сашки была в юности любовь. Её звали Инесса — что ли не рассказывала тебе?

— Не-а, ну и что?

— А ты послушай внимательно, как звучит: «Пекинес!»

— Прикольно — вершина бывшей и ставшей нарицательной любови.

— Тебе смешно! — Майка злилась.

— Думаю, Май, ты преувеличиваешь. Но раз тебя так ломает — оставим пекинесов в покое.

— Спасибо за гуманное отношение к животным.

— Мопс, — Аня произнесла слово медленно и четко выговаривая каждую букву, — родственников с созвучными фамилиями у Сашки случайно нет? Никого из своих бывших он так ласково не называл?

— Злыдня ты, Анька!

— Лучше подстраховаться! Вот, терьерчик йоркширский — как тебе?

Они рассматривали фотографии.

— Челочка, хвостик, глазки-бусинки, и цвет не маркий, и с Улькой будут как ансамбль смотреться, — было видно, что Майка загорелась покупкой щенка, — согласна на йоркширского, давай звонить.

Чтобы не спугнуть, Аня не стала подшучивать над подругой, хотя очень хотелось. Вызвонили несколько адресов. Решили объехать всех трех заводчиков, потом спокойно обсудить варианты и выбрать. Первыми по маршруту оказались заводчики на Васильевском. Хозяйка извинилась, что щенки спят и рассмотреть их толком не получится. Аня и Майя старались тихонько ступать по полу, потому что половицы скрипели при каждом шаге. Скрипели очень громко. Зашли в комнату. Остановились, а половицы продолжали скрипеть.

— Не обращайте внимания, это одна девка такая хара́ктерная уродилась, — хозяйка подвела подруг к коробке, — отказывается спать со всеми в коробке. Вот достань её оттуда — и всё тут. Я сейчас пол мыла, так посадила её ко всем. Думаю, наелась, так, может, уснет. Нет ведь! Упёртая! Будет вот так сидеть и тявкать, пока её не достанут из коробки.

Аня и Майя заглянули в большую картонную коробку из-под телевизора. Там сопели три карамельных комочка. А один комочек сидел. И тявкал. Его штормило, в смысле качало, потому что комочек засыпал на ходу. Малявка качалась, но держалась из последних сил, чтобы не упасть. И сидела. И тявкала с закрытыми глазами. Хозяйка достала её из коробки и положила на пол. Она сразу перестала тявкать, упала плашмя, проползла сантиметров двадцать и уснула. Половицы перестали скрипеть.

— Ну вот! Говорю — характерная дамочка, — хозяйка чувствовала неловкость, — остальные хорошие, спокойные: не скандалят, не вредничают. И мальчики есть. Вот эти два — посмотрите.

Аня с Майей смотрели на спящее упорство.

— Мы Вам позвоним, — сказали они, выходя из квартиры.

Хозяйка расстроилась. Майя и Аня вышли на улицу.

— Какой у нас следующий адрес? — Аня стала искать бумажку с координатами заводчиков. — Май, мы, конечно, решили, что надо посмотреть всех и только потом спокойно, но…

Майя прервала подругу:

— Да Жужа это, Ань, Жужа, и другой Жужки нам не найти.

Они резко развернулись и пошли в квартиру с поющими полами. В общем, вечер встречали уже три девицы: Майя, Аня и Жужа.

— Май, слушай, — Аня чесала пузо балдеющей после купанья Жужки, — Ульку, видимо, тоже вам придется оставить. Вальке она нравится, как я её у него заберу?

— Ань, ну если я на собаку согласилась, то уж против улитки неужели буду возражать? — Майя чесала Жужку за ухом.

— Ну, мало ли… Улька классная, но такая шумная…

— Зато Жужка у нас тихая… — Майя смотрела на вновь прибывшую с обожанием.

Так стихийно сложился четкий режим: утром покормить Жужку, погулять с ней, сфотографировать и — в больницу к Вальке. Потом забрать Жужку и вести ребенка в пригород — гулять в дворцовых парках. Потом Жужка дрыхла дома, а подруги отправлялись вечером кататься по каналам.

Глупо. Конечно, глупо было рассчитывать, что среда 10 октября не наступит в этом году. Году торжественном. Тридцать лет! Вопрос: что с ними делать? Аня задала на всякий случай этот вопрос Майе вечером 9 октября.

— Солить. Без уксуса главное, — Майя резала на салат огурцы и помидоры.

— Еще варианты есть?

— Сахарить, — Майя лила в салат масло, — но могут забродить, если не в холодильнике держать.

— Май, а ничего, что я готовить не умею?

— Тогда можно одеяло сшить — печворк.

— Я и шить не умею…

— Что по хозяйству можешь?

— Крестиком вышивать, — Аня подумала, — в детстве могла.

— Ань, тогда плюнь и выбрось — в хозяйстве они тебе без надобности!

— Тогда с утра я занята, потом встречаемся и идем к Вале, потом — по ситуации.

— По ситуации — не по ситуации, а кефиру на послезавтра я куплю.

Утро 10 октября наступило тихо. Аня проснулась. В квартире тишина. На полу в вазе букет тюльпанов. Майи не было — чуткая. Аня прислушалась. «Страшно» не наступало. Она пошла на кухню — там тоже «страшно» не гремело посудой. Кофе тихо сварился и тихо выпился. Майка не звонила. И вообще никто не звонил. Аня подумала: «Странно… Странно, что раньше мне не приходило в голову отключать телефон накануне вечером». Оказалось так просто, чтобы утро 10 октября было тихим.

Ане захотелось подарков. В голове родился план: Русский музей, купить картину-рыбу на Невском и, если останется время, то придумать что-нибудь третье. Музей её пустил. Долго и хаотично ходить по залам она не стала, а целенаправленно спрашивала: