Очнись. Все боги - эгоисты (СИ)

Девушка тащит за собой сумку и начинает ходить по коридору, заглядывая в пустующие помещения, куда проникают яркие лучи солнца, освещая всё вокруг. Выбор всё же падает на последнюю комнату в самом конце, где и останавливается Фитч. Осматриваясь, она примечает, что практически вся мебель из тёмного дерева обрамлена тонкими серебряными веточками, а на потолке висит лампа с абажуром в виде животных. Вероятнее всего, подобное здание стоит поистине состояние.

Вещи тут же летят на кровать, как и шатенка, желающая упереться лицом в подушку и просто закрыть глаза, чтобы на долгое время уснуть и проснуться, уже ничего не чувствуя по отношению к матери. Однако ей действительно нравится здесь, такая обстановка, контрастный интерьер и огромные окна, сквозь которые ночью будет проходить лунный свет. Но сон приходится отложить для того, чтобы освоить территорию и сделать её как можно уютнее, а потом отправиться на тренировку, которая будет очень кстати.

Раскладывает одежду по полкам шкафа, чуть улыбаясь от того, что он большой, вытаскивает из рюкзака блокнот и карандаш, положив на середину рабочего стола, а, впрочем, это всё, что она могла сделать для обстановки. Здесь и так чувствуешь себя, словно находишься дома. Усталость долго не приходит, поэтому девушка недовольно хмурится, ожидая, когда же веки нальются металлом, станут невероятно тяжелыми и опустятся, пинком отправляя её в царство Морфея.

Но из раздумий её вырывает стук в дверь.

***

Я переминаюсь с ноги на ногу, стоя на крыльце домика Артемиды, чувствую на себе удивлённые взгляды, но не могу объяснить, что мне просто необходимо быть с человеком, который поймёт всё то, что хочу рассказать. Попытки прогнать ком в горле терпят крах, как и я, когда поднимаю руку и начинаю стучать в дверь, запуская ладони в карманы джинсов. Облизываю губы, немного хмурясь, ведь не понимаю собственного поведения. Я, что, действительно волнуюсь?

Тихие отдалённые шаги доносятся до моих ушей, поэтому стараюсь вести себя как обычно. Слышу, что девушка спотыкается обо что-то и тихо шипит. Усмехаюсь неуклюжести Фитч, но тут же стираю любые эмоции с лица, ведь дверь открывается, а в меня впиваются хвойные леса. Без слов прохожу внутрь, осматриваясь. Мне плевать, если богиня будет против моего присутствия, плевать, если вообще кто-то будет против, будь это даже сама его обитательница. Осматриваюсь, однако ничего интересного не нахожу. Слишком скучно и дорого, ведь везде серебро.

Подхожу к стене, упираюсь лопатками в неё, уставившись на Элизабет, что скрестила на груди руки, делая шаг вперёд. Не знает, почему я пришёл. Я тоже не знаю. Тру лицо ладонью, набираясь храбрости, которой у меня должно быть неизмеримое количество. Тяжело вздыхаю:

- Не пригласишь в свою комнату даже? – напускная хмурость пропадает с её лица, поэтому она махает рукой, призывая следовать за ней. Смотрю в её спину, в острые лопатки, что выпирают, на бусины шейных позвонков. Длинные кофейные волосы вновь собраны в пучок, а резинкой служит обычный карандаш.

Мы заходим в её комнату и садимся на края кровати. На разные, ну и плевать. Щёлкаю пальцами, нарушая глухую тишину, осматриваюсь, но так же не нахожу того, за что можно зацепиться взглядом.

- Зачем ты пришёл? – тихий голос чуть ли не эхом отдаётся во всём домике. Здесь непривычно пусто и заброшенно, атмосфера нагнетает, а может дом сам меня прогоняет, не желая чувствовать присутствие парня. Но ведь богиня нарушила обет безбрачия, так почему я не могу нарушить её правила? Правила созданы для того, чтобы их нарушать.

- Не знаю даже, чем на это ответить. Но мне немного неуютно из-за того, что ты мне о себе хоть что-то рассказала, а я – нет. – тяжело вздыхаю, ведь это действительно трудно: открываться кому-либо и проявлять кусочек своего прошлого, - Я же узнал про твою семью хоть немного. Хочу рассказать тебе о своей.

Она даже не знает куда деть стыдливый взгляд, ибо, скорее всего, чувствует, что вынудила меня на открытость. Вот только Элизабет не имеет власти надо мной. Потираю костяшки, невольно смотря на руки девушки, которые она прячет под рукавами рубашки. Придвигаюсь поближе, приподнимая клетчатую ткань, и вижу, что на бледной коже сквозь коричневую корку выходят маленькие капельки крови.

- Волновалась и тёрла об джинсы, - словно прочитав мои мысли, отвечает шатенка, вновь пряча тыльную сторону ладоней. Непривычно, что хмурость покинула её лицо, а, в общем-то, подобное радует. Она начала забывать про случившееся на Олимпе, или хотя бы закрыла это подальше от остальных.