Ода политической глупости. От Трои до Вьетнама

Он отлучил герцога от церкви и силой забрал его территорию, после чего и титул, и герцогство отдал Лоренцо, потребовав у коллегии кардиналов подтвердить это законным образом. Отстраненный герцог делла Ровере, племянник Юлия II, пошел в покойного дядю и ответил на удар. Когда его посол приехал в Рим с письмом, в котором герцог вызывал Лоренцо на дуэль, посла, несмотря на охранную грамоту, схватили и предали пыткам. Чтобы вести войну за Урбино, папа обложил налогом всю Папскую область по причине того, что герцог — бунтовщик. Эта бесстыдная кампания вызвала общественное осуждение, но Лев X, как некогда и Юлий II, эти настроения проигнорировал. С безжалостностью, которой раньше в нем не замечали, он развязал войну, продлившуюся два года. К исходу войны Лоренцо и его французская жена скончались, после них осталась малютка дочь Екатерина Медичи, которой в последующем суждено было выйти замуж за сына Франциска I и стать королевой и правительницей Франции. Этот поворот колеса Фортуны пришел для Льва X слишком поздно и не предотвратил упадка Медичи. На бессмысленную войну за Урбино Лев X выбросил 800 тысяч дукатов, что означало финансовый крах папства и в итоге привело не к экономии, а к величайшему скандалу века.

Заговор Петруччи был темным и порочным делом, загадочным для всех вплоть до нынешнего дня. Благодаря предательству слуги Лев X раскрыл заговор нескольких кардиналов, собиравшихся его убить. Во главе заговора стоял молодой кардинал из Сиены Альфонсо Петруччи, вынашивавший планы личной мести. Убийство должен был совершить подкупленный врач, который вколол бы яд в фурункул на ягодицах папы. Были проведены аресты, информаторы подвергнуты пыткам, а подозрительные кардиналы — допросу с пристрастием. Пообещав Петруччи и другим кардиналам неприкосновенность, их заманили в Рим и заключили в тюрьму. Нарушение данного слова Лев X мотивировал тем, что отравителям не может быть оправданий. Слухи о допросах, о сделанных на следствии признаниях, передававшиеся шепотом, озадачили и ужаснули Рим. Кардинала Петруччи вынудили признать себя виновным, и его красным шелковым шарфом задушил мавр, так как поручать христианину убийство князя церкви считалось неподобающим. Других обвиненных в заговоре кардиналов простили, но они должны были заплатить огромные штрафы; самый богатый, кардинал Рафаэль Риарио, внучатый племянник Сикста IV, выложил 150 тысяч дукатов.

Заговор настолько был притянут за уши, что ходили слухи, будто папа, воспользовавшись болтовней какого-то доносчика, придумал все это ради получения штрафов. Недавние исследования в архивах Ватикана вроде бы подтверждают, что заговор имел место, но что все это значит по сравнению с впечатлением, сложившимся у людей? Эти события случились в разгар народного возмущения из-за войны, развязанной Львом против Урбино, и заговор Петруччи еще больше дискредитировал папство, встревожил и возмутил кардиналов. То ли ради того, чтобы унять их враждебность, то ли чтобы не обанкротиться, а может, по обеим этим причинам в один день Лев назначил тридцать одного нового кардинала, собрав при этом триста тысяч дукатов. Задумал это, говорят, Джулио Медичи, который уже мостил дорогу к собственному папству. Деморализация к этому моменту достигла таких размеров, что в коллегии никто не возмутился.

Любезный Лев, запутавшийся в собственных аферах, сделался уже не таким любезным, да, возможно, он никогда и не был столь уж благодушным, каким его считали. Заговор Петруччи был не единственной неприятностью. Чтобы включить Перуджу в состав Папской области, понадобилось уничтожить ее династического правителя Джанпаоло Бальони. «Чудовище беззакония», Бальони не заслуживал снисхождения, однако папа снова прибегнул к предательству: пообещав охранную грамоту, он обманным путем заманил Бальони в Рим, заключил в тюрьму и после пыток велел его обезглавить.

Почему в то время все так доверяли охранным грамотам, не самый важный вопрос. Важнее то, кем видел себя понтифик и четыре его предшественника, возведенные на трон Святого Петра. Были ли они для верующих святейшими отцами? Похоже, о своем долге перед ними они ни разу не задумывались. А как же верующие, которые хотели видеть в папах святость и почитать их как первосвященников? Чувство «вечного величия папства», по выражению Гвиччардини, для этих понтификов проявлялось, кажется, только в его осязаемых атрибутах. Они и не притворялись святыми, в то время как те, кто считались их подопечными, никогда еще так громко не требовали от понтификов святости.

Лев X не обращал внимания на возмущение, которое вызывали его поступки, и не пытался умерить свою экстравагантность. Он и не думал экономить, не сократил расходов на свой двор и не бросил азартные игры. В 1519 году на пороге банкротства он устроил корриду на площади Святого Петра; это развлечение получило распространение с легкой руки Александра VI. Погрязший в долгах папа подарил тореадорам и их помощникам роскошные костюмы.