Одарённая

Шум стал настолько сильным и отвлекающим, что слуга, перечислявший правителей Монси от древности до наших дней, запнулся. Биттерблу мягко улыбнулась ему и кивнула, чтобы продолжал. После этого по толпе пронесся слух, что у юной королевы доброе сердце и она не склонна наказывать за мелкие провинности.

– А как Гиддон? – шепнула Катса Раффину, как только все в толпе замолчали. Теперь, счастливая, в кругу друзей, она вспомнила о горе-женихе с искренней теплотой.

За спиной кашлянул Олл.

– Дуется всякий раз, как речь заходит о вас, миледи. Не буду притворяться, что не знаю причины.

– Ранда пытается женить его, – тихо проговорил Раффин, – но Гиддон все отказывается. Он теперь реже бывает при дворе, больше времени проводит в поместье. Но о Совете не забывает ни на минуту. Как союзник он бесценен, Кати. И мне кажется, он будет не против встретиться с тобой как-нибудь. Если ты захочешь приехать в замок, мы найдем способ протащить тебя туда, не сообщая Ранде. Если хочешь. Ты не говорила, что собираешься делать дальше.

– Я вернусь в горы вместе с По, – улыбнулась Катса и не сказала больше ничего – больше она и сама не знала.

Она положила голову брату на плечо и остаток коронации наслаждалась тем, что он наконец-то рядом.

Эпилог

Катса и По проплыли через туннель и всплыли на поверхность в черном воздухе пещеры. Усевшись на камень, они, как могли, выжали мокрую одежду.

– Возьми меня за руку, – сказал По и повел ее по неровному склону, усыпанному камнями.

Катса не видела во тьме вообще ничего, даже очертаний. Она споткнулась о камень и выругалась.

– Куда мы идем?

– На пляж, – сказал он.

Остановившись, По взял ее на руки и перенес через какую-то каменную преграду, которой она не видела, а когда опустил на землю, ее ноги утонули в чем-то мягком и сыпучем. Песок.

Снаружи зеленели деревья, была поздняя весна, и весь мир заливало солнечным светом, но в недрах пещеры всегда было холодно. Они сидели на песке, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, и через какое-то время принялись толкаться, потом началась шуточная потасовка, и совсем скоро они уже хохотали и в полную силу боролись, а мокрые волосы и одежда оказались полны песка. Наконец, прижатый к земле, По прошептал, что сдается, и самым невоинственным образом провел рукой по бедру Катсы. И поединок превратился во что-то неторопливое, нежное и податливое, и какое-то время они, согревшись, занимались только друг другом.

В пещере все звучало по-другому, словно бы влажно и певуче. Они лежали рядом, греясь друг о друга.

– Я наглотался песка, – сказал По, откашлявшись. – И ты наверняка тоже, хотя это тебя почему-то совсем не беспокоит.

– Нет, – рассеянно ответила Катса, глядя в темноту. Пальцы ее скользнули по шрамам на плече, потом на груди. – По?

– Мм?

– Ты доверяешь людям, которые будут советниками Биттерблу?

– По большей части – да.

– Надеюсь, с ней все будет в порядке. Она никогда не говорит о матери, но ей все еще снятся кошмары.

– А как же иначе? – сказал По. – Она еще совсем ребенок, и на нее столько всего свалилось: смерть матери, сумасшествие отца.

– Думаешь, он был сумасшедшим?

По помолчал.

– Честно, не знаю. Он был тираном и извращенцем. Но трудно сказать, где кончается человек и начинается его Дар, понимаешь? И мы, наверное, никогда не узнаем, откуда появился Лек. И чего хотел. – Он медленно вдохнул и выдохнул. – По крайней мере, народ теперь думает о нем по-другому, ты заметила? Не дождется он доброй памяти.

– Зато Биттерблу они полюбят.

– Представляешь, она подозревает, что я умею читать мысли. Подозревает, но все же доверяет мне и не требует признаний. Это невероятно.

Катса вслушалась в тишину, в которую погрузилась пещера, когда По умолк.

– Да, – просто сказала она, – Биттерблу – необыкновенная девочка.

– На коронации Скай обвинил меня в том, что я не хочу на тебе жениться, – сказал По. В его голосе звучала улыбка. – Очень возмущался.

Катса вздохнула:

– Олл тоже говорил со мной об этом. Он считает, что опасно оставлять друг другу столько свободы и что все это слишком неопределенно – путешествия, работа на Совет и никаких обещаний. Я ответила, что я не собираюсь выходить за тебя замуж и приклеиваться как банный лист, только чтобы привязать к себе и не позволить полюбить кого-нибудь другого.

– Знаешь, без разницы. Остальным не обязательно это понимать.

– Меня это беспокоит.

– Не тревожься. Переживем. К тому же у нас есть те, кто понимает, хотя бы Раффин и Банн.

– Да, – согласилась Катса. – Наверное.

По поежился, и она обняла его, чтобы согреть. Ее сердце кольнула внезапная мысль.

– Ты точно решил прямо сейчас ехать в Лионид? – шепнула она.

Он помолчал немного, а когда заговорил, голос его больше не был беззаботным.

– Мама будет очень плакать, когда я расскажу ей о слепоте. Честно говоря, этого я боюсь чуть ли не больше всего.

– Позволь мне поехать с тобой.

– Нет, Катса, я справлюсь. Я хочу покончить с этим сам. И не хочу, чтобы ты из-за меня меняла планы.