Одержимость справедливостью

Художники наши сначала скандалили. Говорили, пацан, ну это я, всех достал и теперь денег, в смысле зарплаты, не будет. Но когда закончили, обрадовались, теперь вот всем показывают, как получилось. Росписи их и лепнина, засияли! Полные штаны гордости у всех. Директор доволен, Горком партии его хвалит. Они теперь там свои партийные сборища устраивают. Делегации зарубежные привозят.

Директор говорит, иди ко мне, я тебе должность найду. Но я же не строитель, я художник. Давайте, говорю, построим художественные мастерские, а то ведь работать негде. Не моя парафия, говорит. Но, спасибо ему, связал меня и с Горкомом и с Министерством Культуры. Те уже давно на бардак в оформлении города зуб точили, а тут я, со своими предложениями подвернулся, да ещё с рекомендациями от авторитетного человека. Вот мне и поручили построить мастерские и возглавить это хозяйство. Вот так вот.

— Я думал, ты по блату тут, — я слушал Димку, открыв рот.

Оказывается, он всем этим занимался, пока я учился в институте, и за пять с половиной лет столько наворочал. И никто не спросил ни партбилет, ни диплом. Он же даже школу не закончил. Чудеса….

— Какой там, блат. Вообще, про блаты всякие это трёп, не верю я в блаты. Если кругом рассадить сынков всяких, то кто работать будет? Нужно же не просто сидеть, но и делом заниматься. Помнишь, один усатый товарищ сказал: «Кадры решают всё». Людей нормальных не хватает, способных что-то сделать. Поэтому, когда я тебя увидел, сразу подумал, вот, будет на кого опереться.

Так, ты меня оказывается, в подпорки записал, вот зачем я тебе нужен. А талант мой, тебя вовсе не интересует….

Глава-30 Прокол

— Я вижу Дима, ты достиг, чего хотел, доволен, наверное? А почему, ты в институт не пошёл? Времени, наверное, не хватает? Ах да, у тебя же аттестата школьного нет, — сказал я, переварив услышанное.

— Почему? Аттестат есть.

— Так, ты сам же рассказывал, ещё в училище, что школу не закончил.

— А? Ну да, тогда аттестата не было. Так я же, когда в армии служил, экстерном экзамены за школу сдал. Куда же я, по-твоему, ходил всё время?

— На уроках что ли сидел? Что-то я не помню, чтобы ты про это рассказывал.

— Ну, знаешь, ты тоже не всё рассказывал, — уколол Димка, намекая на моё вступление в партию, — нет, на уроках я не сидел, только экзамены сдавал. Пришёл в милицейской форме, в свою родную школу, а там меня все, оказывается, помнят. Учителя те же. Рассказал что к чему, что я, и где я. Ну и всё, вошли в положение и разрешили сдать экзамены.

— Так это же, обман! Ты же ничего за школу не знаешь.

— Ну, почему же, я же уже художественное училище закончил. Показал диплом, впечатление произвело. Ну, конечно, поблажку сделали, могли бы и завалить. В общем, на то, что я дальше, на художника учиться не пошёл, причина была другая. Понял, что живопись, это — не моё. Вроде уже привык. А поначалу мучился, да и сейчас ещё, кошки скребут. Хотел картины писать, а вот, стал каким-то чиновником, бюрократом. Представляешь, некоторые даже завидуют. А чему тут завидовать? Не любят, уже по определению, ты же знаешь. Раз начальник, значит — сволочь. Ай, тебе этого не понять….

Да уж, куда уж мне. Бедненький начальник, пожалейте меня.

— Себе не принадлежишь, на ковёр вызывают, отчитывают, уволить грозят, — продолжал жаловаться Димка, — денег, мало совсем. Гонорар-то теперь, ух какая редкость. Времени ни на что не хватает, даже на личную жизнь. Кстати, о гонораре, тебе там причитается. Зайди сейчас к Жердяевой, распишись там за последнюю работу. Она, пока этим занимается, временно.

— Жердяева? Что-то фамилия знакомая?

— Да уж, знакомая. Забыл что-ли? Я тебя про неё просил узнать, в институте.

— А, припоминаю. Но ведь она не подходила, я же тебе говорил. Репутация у неё, не очень. А вы, всё же её взяли?

— Вот что Дима, это останется между нами, конечно, мы ведь друзья. Но так, как ты сделал, делать нельзя. Мне, даже неудобно было с тобой об этом говорить.

— В чём дело, не понял? — я снова занервничал, как будто говорил не с другом, а с большим начальником.

— Ты помнишь, что про неё сказал?

— Да, помню. Она что, блатная? Сказать про неё, ничего нельзя?

— Ты сказал, что у неё репутация нехорошая. Так ведь? Ты откуда это взял?

— Сказали, я поспрашивал, ты же сам просил.

— Не мог ты, ничего про неё узнать?

— Это ещё почему?

— Потому, что студентка, Жердяева, никогда не училась в вашем Институте Культуры. Студентки с такой фамилией там не было. Она замуж вышла, и стала Жердяевой. А училась она под другой фамилией, и диплом её, на другую фамилию, на девичью. Не мог ты знать никакую Жердяеву. Она мне первому назвалась новой своей фамилией — Жердяева, а я тебе сказал. А в институте, такой фамилии не знают.

— Не может быть, это какая-то ошибка, — я пытался найти правдоподобное объяснение, но оно не находилось, и я как рыба глотал ртом воздух. О-о, как же я ненавидел Димку, за это издевательство.

— Никакой ошибки нет, — Димка смотрел прямо в глаза, — странно, что ты не понимаешь, что походя, мог сломать жизнь человеку, которого даже не знаешь. Как же ты так делаешь?