Одержимость справедливостью

— А у тебя значит, душа не поёт? А чего это она у тебя не поёт? — тесть явно начинал задираться, — чем же ты недоволен? Ты всё морду воротишь, а я не пойму. Не то, тебе Советская власть не нравится, не то ещё, что-то. Может, я тебе не нравлюсь?

— Ой, Дима, — решила вмешаться Анжелка, — забыла рассказать, я твою однокурсницу встретила, она тебе привет передавала. Сама меня узнала, подошла и говорит, мы Диму не забываем. Уважают тебя! Передайте ему, говорит, что я замуж выхожу, и с него подарок. Так что помнят тебя, Димочка, какой ты мастер. Ты ведь, нарисуешь ей что-нибудь?

— Какие ещё подарки? — насторожился тесть, — бабе?

— Не пойму, о ком ты говоришь? Я вроде никому не обещал.

— Она сказала, Таней её зовут….

Что болтала Анжелка дальше, я уже не слышал. В глазах потемнело. Танька, о которой я уже стал забывать, добралась до жены. Она требует денег, и не отвяжется. Если она выходит замуж, то, что это значит для меня? Этот муж её, с ней заодно, два сапога пара?

— Чего задремал, зятёк?

Нет, не может быть. Не будет она жениху про свои блохастые похождения рассказывать. Тут ей самой бояться нужно. Видно, отступного хочет, напоследок урвать.

Глава-42 Невезучий директор

— Дорогой Вы наш, разрешите вручить Вам от всего нашего коллектива этот замечательный этюдник, — на общем собрании чествовали, уходящего на пенсию директора Худ Фонда, — уверяем Вас, что если в нём когда-либо закончатся краски или сотрутся кисти, он будет немедленно наполнен новыми. Пусть Вас не пугает его немалый размер. Вам не придётся носить его на себе. Чтобы ничто не мешало Вам не только отдыхать, но и радовать нас новыми пейзажами с натуры, чтобы Вы могли с комфортом путешествовать в деревню, на малую родину, чтобы прильнуть, так сказать, к истокам, Министерство культуры выделило Вам новый легковой автомобиль, вне очереди! Директора поздравляли с юбилеем, дарили подарки, зачитывали грамоты.

Интересно, кого назначат вместо него, — думал я. Почему бы им не назначить молодого, талантливого художника, члена партии с высшим образованием. Когда назначили этого, ему давно уже было за шестьдесят. Говорили, должность будет представительской. Однако дело было новым, Худ фонд только создавался, и на практике оказалось, что это довольно сложное хозяйство со снабжением, производством, кадрами. Заместитель директора, Димка, тянул всю работу. Скандальные разборки, связанные с анонимкой, Димку из процесса выключили, и всё свалилось на директора, у которого на старости лет не было никакого желания заниматься, ни плотниками, ни бухгалтерией, ни уборщицами. А неизбежные слухи и инсинуации вокруг расследования, окончательно его подкосили. Как его ни уговаривали, он наотрез отказался сидеть в этом кресле.

— Дорогой Вы наш, — говорил Министр Культуры, — Вы, Народный Художник! Вас все уважают и ценят. Никому и в голову не придёт перекладывать на Вас вину, за проделки молодого проходимца. Подберём Вам помощника поопытнее, понадёжнее. Через пару месяцев про этот инцидент никто и не вспомнит. А Фонду нужен лидер достойный! Мы на Вашем месте никого другого не видим.

— Не могу я, — отвечал директор, — дело уж очень нехорошее, к художественному творчеству отношения не имеет. Непонятное дело… Стыдно, на старости лет. Что? Кто? Откуда? Ничего не знал, и не интересовался. Тут не художник, тут завхоз нужен. А теперь вот, коллеги отворачиваются…. Если видели безобразия, что же прямо не сказать? Почему ко мне не пришли? Анонимки? Значит, не доверяют…. Теперь вот, мои работы в музее увидят и вспомнят, жулик нарисовал…. Стыдно-то как. Нет, нет, увольте, пожалейте старика…

Сейчас, — думал я, — когда всё организовано и процесс налажен, дело не выглядит таким уж сложным. Я вполне мог бы справиться. А Димка, если его оставят, пусть и дальше крутится. Я сумею объяснить ему, кто в доме хозяин….

Но вот, прошло уже больше трёх месяцев, после проводов директора Фонда на пенсию, а никого нового так и не назначали. Он формально продолжал исполнять обязанности, но появлялся редко, говорили что у него проблемы с сердцем. После скандала с анонимкой, жизнь сыграла с ним ещё одну из своих непредсказуемых шуток и добила окончательно. Директор судился с неким колхозом. Именно судился, колхоз судил его, а он судил колхоз. От этого директор ещё постарел и едва ноги переставлял. Если бы не суд, куда я пошёл за компанию со всеми нашими, чтобы директора там поддержать, я никогда бы не узнал что произошло, и что такое вообще возможно.

Покатавшись с женой вокруг дома на своём новеньком авто, договорились, что снаружи машину моет сам директор, а жена следить за чистотой внутри. Согласились, что это не квартира, и снимать обувь в ней не обязательно. Тем более, что собака всё равно будет грязными лапами в машине пачкать. Детей у них не было. Когда в преддверии пенсии подарили щенка, старики стали отдавать ему всю свою нежность, не заметив, как пёсик вымахал в мрачное чудовище, здоровенного дога, с обрезанными ушами и хвостом.