Одержимые наследники. Дамасский жасмин. Книга третья

Дежа вю. Проклятое дежа вю. Она так надеялась, что больше никогда вот так не распахнет глаза, в белоснежную безнадежность одинокой, больничной палаты… Но мы не властны над своей судьбой… Сейчас-  снова первым делом, рука на живот. Слушает свое сердцебиение-  и кажется, что это сердце ее малыша бьется. Потихоньку успокаивается, выдыхает… А потом воспоминания того, что было, накрывает лавиной ужаса, боли, стыда… Ее мать- убийца… Убийца отца мужчины, которого Маду любила… С которым, хотелось прожить до конца дней… ради которого хотелось, день ото дня, становиться все лучше и лучше… Примет ли он ее теперь после такой правды… Сможет ли она вновь посмотреть в его глаза… Да и вообще, искренна ли его любовь… Анвар спал с Амаль… Он хотел ее в жены… Это она, Мадлен, разрушила их возможное счастье… Такая же, как своя мать… Ничем не лучше… Эгоистичная сука, видящая только свои страдания и признающая только свою правду… Она истинная дочь Мирны… «От осинки не родятся апельсинки»… Еще одна золотая фраза, красной нитью следующая по ее жизни…

Слышит движение. Дверь в палату открывается. На пороге Он… Столько всего в этом взгляде… Столько глубоких, интимных эмоций, которые и не описать словами… Они просто их чувствуют… Оба… Ее сердце сильно сжимается, в животе опять болезненное покалывание. Кажется, вот этот момент, сейчас, в этой чужой палате, все и решит в их жизни… Его руки на этот раз пусты. В них нет букетов жасмина…

Анвар заходит внутрь. Садится рядом. Протягивает руку к ее руке, с катетером на запястье… Шумно выдыхает.

– Ты как?– спрашивает тихо, хрипло.

– Не знаю…–  отвечает честно…– ничего уже не знаю…

Ее глаза влажные. Голос дрожит.

Он опускает взгляд. Тишина между ними нарушается лишь ритмичным попискиванием пульсикометра, на кончике ее указательного пальца.

– Анвар, посмотри на меня… Это правда?– спрашивает напряженно, не желая юлить, не желая пытаться сделать вид, что ничего не было…

– Правда, Мадлен. Все правда…–  поднимает глаза на нее, без утаек и уверток.–  Об отце я сам узнал совсем недавно, Васель рассказал в тот день, когда мы все были у них в гостях, когда он объявил в кругу семьи, что покидает свой пост… Специально рассказал, чтобы купировать болезненность следующего удара врага… Тогда уже было понятно, кто с нами играет в нечестные игры… Кто пытается ворошить старые тайны… А про Амаль… Это в прошлом, Мадлен… Все мы сейчас с теми людьми, кого по- настоящему любим… Мы сделали свой выбор в жизни…

– А почему тогда молчал?–  ее голос срывается. Ей больно. Страшно. Обидно…

– Маду,–  решительно обращается к ней Анвар, заключая лицо в объятия своих рук,–  для меня это ничего не меняет… Я не знал своего отца. Ты, судя по всему, тоже не особо знала мать… Это была их жизнь, их война, их грехи… Мы достаточно за все это заплатили своими детскими травмами.. Плевать я хотел на эту правду! Я знаю, что люблю тебя и хочу быть с тобой! Вот что для меня важно… Да, мы наворотили дел сначала… И ты, и я, и Амаль… Все мы были хороши… Но все это в прошлом! Вот что важно, любимая!

Притягивает к себе порывисто. Обнимает. Маду горячо отвечает на его объятия. Ей сейчас так сильно нужны эти объятия. Как воздух… Громко всхлипывает…

– Я ощущаю себя полной сукой в отношении сестры…

– Если тут и есть сука, то это я… Головой надо было думать, прежде всего, мне… Я полез к тебе, а потом смалодушничал… Все, что происходило дальше-  это целиком и полностью моя ответственность… Маду, если захочешь меня ненавидеть, у тебя будут на это все основания… Я пойму…

Она не захочет. Она любит… Не за что- то… Вопреки… Потому что только такой и может быть настоящая любовь.

– Я люблю тебя, Анвар… Очень сильно люблю…–  говорит порывисто, давясь в эмоциях…– мне так жаль… Этот Орхан… Вся эта ситуация… Господи, только подумаю, что могло произойти…

– Все в прошлом, дорогая…–  нежно гладит ее по волосам,– с Тареком все тоже было известно заранее… К счастью, Фахд показал мне то самое видео, с камер наблюдения, в момент закладки взрывчатки в машину Микаэла… Это и помогло выйти из тупика. Я увидел там охранника Орхана. По крайней мере, крайне похожего на него парня… Помнишь, я звонил тебе и спрашивал про его арабский? Когда ты сказала, что он говорил не просто на сирийском арабском, а на его хомрском диалекте, как тебе показалось, паззл сошелся… Мы стали коллективно рыть… Мысль о том, что Орхан может быть как- то связан с прошлым наших семей, подкинула Влада… Возмездие отверженной женщины пыталось настигнуть ее спустя более тридцати лет, а в итоге, ударило по ее же сыну… Как же страшна иногда бывает человеческая месть и злопамятность… Жаль его… Чего ему не хватало? Гордился бы тем, что всего достиг сам… Вошел бы в нашу жизнь достойно, открыто… Его бы никто не отверг…

– В Стамбуле он казался совсем другим…– задумчиво произнесла Мадлен…–  а сейчас, во время всего пути, Анвар… Он был будто с раздвоением личности… Словно в нем два человека… Один сильный и самоуверенный, другой- забитый и израненный…