Одержимые сердца

Мой разум не давал мне покоя и без остановки обрабатывал сложившуюся ситуацию и искал пути выхода из нее. Наедине с собой, я поняла три вещи: первое – я больше не стану упрекать Брэндона в том, что он, не по своей воле, влюбился в смертную, ведь для него эта любовь – насмешка судьбы. Во-вторых, я хочу остаться с ним. Продолжать жить с ним, иметь возможность быть рядом. В-третьих, я прощаю ему то, что он таким омерзительным способом использовал меня. Пусть: я смогу дать ему исцеление. Я не сдамся, нет.

Я надеялась, что после разговора с Маркусом, Брэндон поймет, что так больше не может продолжаться. Он должен отпустить Вайпер и быть со мной. С женщиной, которая любит его, безумно и страстно. Только бы все получилось…

Несколько раз моя рука тянулась к телефону, чтобы по привычке позвонить Мише, но я тут же одергивала себя: нет, Миша занята. Не буду класть на ее плечи мои страдания. Пусть наслаждается жизнью и думает, что у нас с Брэндоном настоящая идиллия. Позвонить Маришке? Я бы очень хотела услышать ее голос, ее совет – она не так уж сильно моложе меня и знает толк в страданиях. Хм, благодаря мне, и вот теперь и Маркусу. Она могла бы дать мне дельный совет. Но нет – она полна своей боли, она разводится с любимым мужем, и я не имела права заставлять ее переживать за сестру.

И я молчала. Никому не звонила. Мне хватало себя и своих размышлений.

К тому же мне все стало ясно: Брэндон будет моим. Только моим. Даже если у меня не получиться изгнать Вайпер из его сердца, у меня все же есть преимущество перед ней – я жива и я рядом. Всегда рядом. Всегда готова поддержать, выслушать. Обнять и поцеловать.

Брэндон поймет это, рано или поздно.

Маркус пообещал приехать к Брэндону в Сансет-холл сегодня вечером. Этот вечер решит все. Если все пойдет, как нужно, и я окажусь рядом с возлюбленным, когда он будет нуждаться во мне как никогда ранее, битва будет выиграна. Я докажу ему, что я – из плоти и крови, всегда могу дать ему то, что он никогда не получит от своей мертвой смертной.

Пора было ехать. Но сперва я взглянула на себя в зеркало, и, с удовольствием подумав о том, что выгляжу очень элегантно, закрыла номер на ключ и вышла в коридор.

Я не стала надевать карие линзы. Больше никогда. И каштановый цвет волос я перекрашу сразу же, как только пойму, что нужный момент наступил. Нельзя рубить с плеча: нужно было дать Брэндону время привыкнуть видеть меня такой. Настоящей. Видеть Марию.

Сдав ключ от номера на ресепшн, я села в свой автомобиль и направилась в Сансет-холл.

Удивительно, как два дня могут повлиять на образ мышления. Еще два дня назад я ненавидела Брэндона и желала уйти от него. Сейчас же, я жалела его, считала жертвой. Жертвой Судьбы и черных чар Вайпер Владинович. Она околдовала его. Брэндон всего лишь желал выполнить свой долг и устранить ее с нашего пути, но она, каким-то странным образом, залезла в его мозг и заставила его влюбиться в нее. Черт с ним, с Седриком! Хотя, по-видимому, он не так уж и страдает! Интересно, что подумал Брэндон, узнав о том, что это Седрик убил Вайпер? Тот, который клялся ей в вечной любви? Ха! Какая черная ирония!

Бедный Брэндон. Вайпер искалечила его на все века. Он достоин жалости, а не порицания.

В вечерней темноте, так рано наступающей в Англии в это время года, я приближалась к поместью. Доехав до поворота, ведущего к замку, я снизила скорость до двадцати километров в час и медленно, тихо ехала по дороге, не желая, чтобы Маркус и Брэндон услышали мое присутствие. Я желала подслушать их разговор. Остановив автомобиль, я, пытаясь не издавать ни звука, вышла, закрыла дверцу и, бесшумно пройдя по асфальту, вступила в лес, окружающий Сансет-холл. Мне пришлось снять свои сапожки и нести их в руке. Ступать по опавшей листве было трудно – она то и дело скрипела под моими шагами. Но я не останавливалась. Я шла по влажной земле и листьям, испытывая чувство омерзения к тому, что мои босые ноги покрылись грязью. Голые деревья плохо скрывали меня, и я шла от дерева к дереву, стараясь найти место, где смогу остановиться и, незамеченная, подслушать, о чем разговаривают те двое, в замке.

Мне казалось, что с Маркусом Брэндон будет более откровенен, чем со мной. Они – давние друзья. Лучшие друзья. Да и Маркус не будет орать на него, как это сделала я. В чем была моя большая ошибка… Эти двое всегда находили общий язык. Всегда имели занимательные, тихие и спокойные беседы. Почему-то, я была уверена, что, подслушав их разговор, я узнаю много нового.

Наконец, я дошла до определенного пункта, где могла отчетливо слышать голоса, доносящиеся из замка. Вечер был безветренней и тихий, лишь изредка раздавались птичьи голоса.

Я встала за дерево, скрываясь от возможности быть увиденной, и принялась сосредоточенно слушать.

– Значит, когда ты написал Седрику: «Ты сделал то, что не смог сделать я», ты имел в виду это. Ты не смог убить ее. А он смог, – раздался голос Маркуса.

Ему ответил тихий смех. Это был Брэндон.