Одержимые войной. Доля

– Я делаю логические допущения, Глеб Викторович. Так вот, если вы захотите вынести наш маленький сор из избы, то поверьте, вас объявят мистификатором, и всё обратится в анекдот. Жил да был, дескать, тщеславный доктор, пользовал психов, пописывал для них романы. Но захотел славы Пастернака. А вместо Нобелевской получил партийный выговор и… принудительную госпитализацию. Так что…

– Что ж, у вас есть аргументы. Но поверьте, я найду возможность не исполнять приказы, которые считаю преступными. Сорок лет тому многие приказы тоже были бестолковыми, порой преступными. И находились честные командиры, не исполнявшие их либо…

– Время покажет, доктор. Время покажет.

Спустя несколько дней Бессонов получил коды доступа в 13-й. Невидимые записи на магнитной карточке, что ему выдали с утра при входе в его кабинет двое поразительно одинаковых и столь же безликих мужчин, предложив расписаться в получении. Прежде о существовании пластиковых карт, при помощи которых можно куда-либо пройти или оплатить услуги, Бессонов знал только из зарубежных фильмов. Теперь такую держал в своих руках и отчего-то нервничал, будто это ядовитый зверь, а не кусок намагниченного пластика.

Ровно в 10.00 в кабинете раздался звонок и из трубки густым потоком прямо в ухо неспешно потёк знакомый баритон майора Смирнова:

– Поздравляю вас с получением, так сказать, очередного посвящения. Хе-хе! В общем, неважно, как оно выглядит, а важно, как работает. Жду вас в 13-м к двум часа дня.

– Благодарю, – сухо ответил Бессонов и положил трубку на рычаг. Менее всего хотелось тратить время обеденного перерыва на посещение ненавистного корпуса. Но, как он понимал, от приглашений подобного рода отказываться не принято. Потому к неизбежной потере обеда на сегодня следует, по возможности, отнестись с философским безразличием. Однако до чего же наглыми бывают эти «смежники»!

Ровно за минуту до двух часов дня главврач «Дурки» появился возле шлагбаума, разделяющего две территории внутри одной. Достав из кармана пластиковую карту, которую надлежало вложить в соответствующую прорезь, как троллейбусный талон в компостер, Бессонов повертел её в руках и медленно поднёс к нужному месту на опоре шлагбаума. Карточка втянулась в прорезь, мигнула сигнальная лампочка, перекладина поползла вверх, обозначая путь открытым, а стоящий рядом часовой козырнул Глебу Викторовичу по-армейски. Главный улыбнулся, принял возвратившуюся прямо в руку пластиковую карточку и зашагал по дорожке ко входу в загадочный корпус. За его действиями из окна второго этажа внимательно наблюдали глаза, прикрытые дымчатыми стеклами изящных очков в тонкой никелированной оправе.

В фойе 13-го корпуса Бессонова ждал майор Смирнов. Коротко поприветствовав вошедшего, он молча предложил следовать за собой. Сначала прямым коридором, обитым синтетическим материалом, начисто поглощающим звук, отчего казалось, что идут в мягких тапочках по ковру. Затем лифтом, мягкий ход которого не давал понять, едут вверх или вниз. Далее – таким же коридором в противоположную сторону. По ходу движения главный отметил: коридор довольно длинный, а дверей не видно – уж не тоннель ли? Впрочем, окна на лестнице смотрят во двор, значит, они над поверхностью земли, а не под нею. Двигались быстро; замечать подробности было некогда. Остановились вдруг. Бессонов даже наскочил на спину впереди шедшего Смирнова. Вокруг ни дверей, ни боковых коридоров, ни лифта. Майор быстрым движением руки вдоль стены привел в действие механизм, стена поползла в сторону, открыв уютный кабинет: письменный стол, телефон, хорошее офисное кресло, шкаф, книжная полка.

– Прошу вас, доктор, в ваши апартаменты.

Они вошли… Главврач огляделся по сторонам и заметил:

– А что здесь с окнами?

– Обычная мера предосторожности, Глеб Викторович, – отозвался майор, отдёргивая шторы и демонстрируя Бессонову плотно закрытые жалюзи на окошке. – Эта решётка, заметьте, ажурная, я бы сказал, какая-то домашняя. Вы жили когда-нибудь на первом этаже?

Главный отрицательно покачал головой. Он продолжал с плохо скрываемым разочарованием разглядывать открывшееся ему окно, скорее похожее на атрибут одиночной камеры, чем кабинета главного врача. Будто угадав его мысли, Смирнов с улыбкой сделал попытку оправдать увиденное Бессоновым:

– Здесь, конечно, не кабинет главврача, но всё же и не КПЗ [31] . Чувствуйте себя, как дома… но не забывайте, что в гостях.

Ирония майора не понравилась Бессонову. Он бросил:

– У кого? – вот вопрос.

– Ну, будем считать, у меня. Располагайтесь. Поговорим о деле, – не обращая внимания на тон собеседника, ответил Смирнов и придвинул к себе одиноко стоящий напротив письменного стола стул. – Сейчас инструктор разъяснит особенности работы в нашем корпусе, ваши права и обязанности. Вы подпишете некоторые документы, после чего вам вручат вашу должностную инструкцию.

– Не понял, – воздел бровь Бессонов. – Кажется, я подписывал её при назначении на свою должность.