Одержимые войной. Доля

– У нас вы будете совместителем. Кстати, – майор двусмысленно хмыкнул, – случай единственный в своем роде, поскольку в нашей системе совместителей называют несколько иначе… Да-а! И уважением в обществе они как-то, сами понимаете, не пользуются.

– Вы имеете в виду стукачей? – в лоб задал вопрос Глеб Викторович, но ответа не получил: в дверь без стука вошел мужчина лет тридцати пяти, начисто лишённый какой бы то ни было растительности на гладком и круглом лице, единственной достопримечательностью на котором был короткий слегка вздёрнутый в веснушках нос. Кивком поприветствовав Бессонова и Смирнова, он протянул первому серую кожаную папку с грифом «Секретно. Из здания не выносить. Копий не снимать».

– Вот, собственно, оно и есть, – нараспев произнёс майор, кивком головы удаляя вошедшего, на что тот беззвучно покинул помещение. – Читайте. Я покуда вас оставлю.

Чтение привело опытного психиатра в забытое им состояние. Будто он снова маленький мальчик. Яблоневый сад, набухший ароматными плодами, манит к себе, но ему не оторваться от книги, оставленной родителями на столе. Книга не детская, оттого ещё более привлекательная, и хотя половину слов он понять не может, он читает её запоем. Строчки прыгают перед глазами, он торопится прочесть как можно больше, пока не вернулись отец с матерью: нельзя, чтобы они застали его за этой взрослой книгой толщиной в два его кулачка. Страсть к чтению, пробудившаяся минувшей осенью, захватила его с такою всесокрушающей силой, что никакая угроза наказания не может оторвать от запретной взрослой книги. Вот он перелистывает страницу, и никак не может понять, напоровшись глазами на красочную картинку: что же это такое делают два человека, изображённые на ней? И почему, несмотря на явную чудовищность положения их тел, их лица, судя по их выражению, свидетельствуют о высшей степени удовольствия. За то хорошо понятен схематизм следующего изображения, представляющего человека в разрезе. Страсть как интересно разглядывать, что там у него внутри. Вот уж никогда бы не подумал маленький Глебушка, что мужчина и женщина в разрезе так серьёзно различны меж собой…