Одержимые войной. Доля

Быть может, именно тогда, памятным летом 1930 года восьмилетний сын земского врача Виктора Даниловича и медицинской сестры Алевтины Кузьминичны Бессоновых осознал свою будущую профессию. Не сразу вышел он на путь, что привёл его в итоге в клинику на Березовой. Была учёба на военного врача, прерванная жестокой практикой. Летом 41-го младший лейтенант медслужбы ушёл на фронт, и до августа 45-го, встреченного им на берегу Тихого Океана, спасать человеческие тела, вырванные из пекла войны было его ежедневным ратным делом. Когда нелепое ранение вывело из строя молодого военврача, до окончания войны оставались дни. Капитан Бессонов был отправлен в запас, прошел курс лечения в Новосибирске, где остался ещё на пять лет. Поняв, что врачевание тел не главная цель, он решил заняться психиатрией. Поступил в Новосибирский медицинский институт, экстерном окончил и получил назначение в одну из областных детских психиатрических клиник. Тяжёлое назначение. Коллеги посматривали с сочувствием и никак не могли взять в толк, откуда такая немилость у начальства к ветерану войны, орденоносцу, имеющему за плечами хороший практический опыт. А Глеб Викторович безропотно воспринял назначение и с головой окунулся в дело, к которому шел годы. Потом была работа в судебно-психиатрической экспертизе, куда его занесло сразу после защиты кандидатской диссертации. Кто надоумил начать исследования и защищаться, Бессонов не помнил. Оторванный от академической науки, всецело погружённый в довольно неприглядную практику, он начал работу над книгой, которую сначала и не хотел отдавать рецензентам. Была осень 1959-го. Страна переживала странное время не то подъёма, не то угара. В воздухе витали невероятные идеи, что и в бредовом сне не привиделись бы ни Жюлю Верну, ни Герберту Уэллсу. Фантастические успехи советской науки на всех направлениях, колоссальный рост промышленности, энтузиазм народа, в полной мере осознающего себя Победителем – это кружило голову, добавляя дерзости почти всякому учёному. Тема, избранная Бессоновым, была никем, как ему казалось, до него не проработана, чрезвычайно, как он считал, актуальна и выводила одним фактом обращения к себе советскую науку о душе на новый уровень. Недавно запретный Зигмунд Фрейд уже становился в определённых кругах модным автором, и многое в диссертации Г. В. Бессонова «Наследственный фактор в природе половых расстройств» было с восторгом почерпнуто им в трудах великого австрийского еврея. Работа над диссертацией совпала с довольно поздней, по меркам современного советского человека, женитьбой. Хотя сорок один – самый сок для мужчины, все сверстники Бессонова, кому посчастливилось уцелеть в горниле войны, уже растили детей. Рождение первенца совпало с днем защиты. А через день свежеиспечённого, но пока не утверждённого ВАК [32] кандидата наук и счастливого папашу пригласили в кабинет партбюро и задали вопрос: «Как могло получиться, уважаемый Глеб Викторович, что вы, фронтовик, орденоносец, кандидат наук, советский врач, до сих пор не коммунист?». Бессонов не нашёлся, что ответить. Просто так получилось!.. И ему предложили, в качестве партийного поручения кандидату в члены КПСС, поработать в системе судебной медицины, где как раз острая нехватка специалистов соответствующего профиля. Как говорится, не откажешься. Пришлось менять только-только налаживающийся семейный быт, переезжать на новое место и начинать всё сначала. Представлений о том, как должны работать судебные медики, у Бессонова практически не было. К счастью, нашёлся хороший наставник, престарелый профессор, кажется, помнивший Керенского, который дал ему почитать Ломброзо, Кьеркегора [33] , а также надоумил познакомиться с творчеством Де Сада и почему-то Достоевского, которые, как потом выяснилось, существенно помогли Бессонову в работе на новом поприще. Успешной она, увы, не оказалась. Видно, это оценило и партруководство, ибо предложений о вступлении в партию более не поступало, о нём словно забыли.