Одержимый

Два подскочивших матроса помогли мне подняться, одной рукой поднимался, во второй обувь была. Нужно быстро снять, чтобы убрать батискаф касанием, должно быть плотным. Не через подошву сапога, а через живую кожу. Подбежавший старший офицер несколько растерянно уточнил:

– Ваше высокоблагородие, а как вы так подойти к кораблю смогли? Наблюдатели вас не видели.

– Диверсанты меня доставили, а какими бы они диверсантами были, если бы их увидели? Всё, старпом, идём бить японцев, договорились. Позови старшего офицера, отойдём, озвучу план боя.

К нам подошёл лейтенант, по взмаху руки старшего офицера. Интересно, а как обоих зовут. Я им сообщил:

– Со своим должником я пообщался. У них как раз четыре морских магнитных мины имеется, кому-то отомстить хотели, но не получилось. Обещал установить на кили кораблей японцев, у погребов, рванут или нет, как повезёт. С разорванным килем тоже не постреляешь. Мне даже выбрать позволили. Я выбрал, два бронепалубных – «Ниитака» и «Акаси», без мин, самые мелкие. Думаю, справимся с ними. Да, на выходе ещё три миноносца, а также несколько транспортных судов с солдатами. Всё будем топить. Однако это скандал, диверсия, нашим дипломатам лишняя работа, зачем ронять авторитет России? Сверим время, – я задрал рукав кителя, показав стальной браслет часов из прошлого мира, а на взгляды офицеров пояснил: – Кореец подарил. Так вот, время шестнадцать ноль семь. В пять часов пять минут ровно часовые механизмы мин сработают, желательно за минуту до этого открыть максимальной плотности огонь по японцам, неважно, попали или нет, взрывы спишут на нас, хоть какое-то объяснение. Вряд ли поверят, но шуму меньше будет. Пока это всё. Поднять якоря, малый ход. Сигнал «Корейцу» и «Сунгари», начать движение.

Сам я обувь уже натянул, и пусть штанины форменных брюк мокрые, плеснуло водой, как схлопнулось пространство, где раньше был батискаф, но мне это не мешало. Впрочем, пока крейсер снимался со стоянки, японцы тоже задымили гуще, видели это, я успел сходить в каюту и переодеться. Мой денщик, матрос, помог, сам достал из рундука что нужно и переодел. Так что на мостик я прошёл в запасной повседневной форме. Парадную надевать не стал. А пока крейсер медленно двигался, набирая ход, я погладил бородку, потом заметную лысину, волосы по бокам как у Ленина, и сказал:

– Вырвемся из этой западни в открытое море, побреюсь. Вот ей-богу, и бороду, и голову обрею. И до конца войны так буду брить.

На мостике находились старший офицер, ещё один мичман и трое нижних чинов, те это слышали и явно запомнили. А я бороды не любил, не выносил, и усы тоже, так что тут двойной смысл.

Есть ещё хотелось, но ужин после боя будет, если выживем, и у меня все надежды на это были. Сам же подготовился. Управление боевым кораблём, да ещё на паровом ходу, не быстрое дело, пусть в готовности, под парами, но пока выбирали якорь, пока давали малый ход, я приказал «Корейцу» отстать, в бой вступит заметно позже. Ну и пароход КВЖД тоже заметно отстал, медленно полз за нами. За двадцать минут до часа «икс», когда мы вышли к проливам у острова Пхальмидо, я отметил, что где-то семь часов назад тут Руднев подарил мне своё тело. Я, кстати, не ощущал его присутствия и, как с Андреем, не общался, а потому не выкидывал из тела после короткой борьбы. На «Варяге» уже отбили боевую тревогу и подняли боевой флаг. Посмотрев на часы, я отдал приказ:

– Начинайте пристрелку. Вести ленивый, не плотный огонь, задействовав не все орудия.

– Есть, – козырнул старший офицер и стал раздавать команды.

До противника было примерно девять километров, после нашего открытия огня там тоже стали пристреливаться. Вообще тут сложная навигация с мелями, сильным течением, и японцы не могли задействовать сразу все свои корабли, те постоянно маневрировали, на что я смотрел спокойно, поток воды не смоет мины, там мощные магниты. Вот так мы активно маневрировали, сбивая прицел, всего два прямых попадания, и то в борта, в основном по нам мазали, пусть множество осколков и давали большой разлёт, раненых было немало, да и пожар на корме тушили две команды.

– Время, – известил я.

Тут же мощно заговорили все орудия правого борта по японцам, наши канониры развили бешеную стрельбу. Японцы привыкли к ленивой перестрелке, а тут шквальный огнь, пусть всё и мимо, выучка у наводчиков откровенно отвратительная, но даже они умудрились на «Акаси» сбить вторую дымовую трубу.

– …три, две, одна… – отсчитывал я до взрыва.

Причём считали все на мостики, кто сквозь зубы тихо, вроде старшего офицера, кто, как и я, громко. У меня на сгибе локтя лежал кожаный планшет, что скрывал уже электронный планшет управления коптером, на него я и вывел коды подрыва мин, и активировал. Взрывы на трёх крейсерах, коптер ясно показал, что три взорвались с детонацией погребов, к сожалению, четвёртому повезло, это был «Такачихо». Хотя мина сработала штатно, тот подскочил, фонтаны воды у бортов взметнулись, но подрывов погребов не было.