Одержимый ею

Тёма где-то растерял свою болтливость. Когда я, с помощью телохранителей, усаживаю его в кресло и спускаю вниз, вывозя на прогулки по саду, он молчит и только сосредоточено смотрит перед собой.

Однажды он попытался устроить сеанс раскаяния — в тот день его суровый доктор гонял его по комнате, заново уча ходить.

Уставший и измученный Артём принимается каяться:

— Прости меня, Инга. Я так виноват перед тобой.

— Молчи! — пресекаю всякие попытки надавить на жалость. — Знаешь, это называют «крокодиловы слёзы». Если бы Валерий проиграл тот бой, — меня окатывает волной панического ужаса, — меня бы сейчас и в живых, может быть, не было.

Артём поникает, опускает плечи, едва не плачет.

А что ты хотел, дорогой? Думал, чистосердечное раскаяние подкупит меня?

— Знаешь, — тихо говорит Артём, — я много думал в одиночестве… И… Валерка — он хороший. Лучший брат на земле.

Ну и то хлеб!

Но остальные наши совместные прогулки проходят в молчании, что не может меня не радовать. Только так я могу находиться рядом с Артёмом.

Пожалуй, сейчас я даже рада, что дом — напичкан охраной, что Тугарин или кто-то из его ребят ходят за мной едва ли не по пятам.

Мне так комфортнее, спокойнее, не надо всякий раз оглядывался — не притаился ли за вон тем кустом извращенец, который хочет меня украсть и отвезти на аукцион.

…В конце второй недели случается целых два невероятных события.

Звонка от этого человека я не ожидаю никак. Глава департамента культуры у нас человек серьёзный и очень занятой. А тут — звонит лично, правда, с городского номера, но всё же…

— Инга Юрьевна, вы не могли бы часика через два подъехать в департамент.

У меня сердце пропускает удар: зачем это? Меня что — хотят навсегда отлучить от культуры?

Гоню панику, пытаюсь ответить ровно:

— Хорошо, подъеду.

— Вот и славно. Буду ждать.

Звонок прерывается, а я ещё сижу и тупо смотрю на телефон, словно гаджет в моих руках способен дать ответ на сакраментальный вопрос: что это было?

От волнения пытаюсь отвлечься сборами. Тщательно выбираю одежду, колдую над строгой причёской, потрошу коробки с обувью.

К назначенному времени готова, выгляжу скромно, но элегантно и со вкусом. То, что нужно.

Тугарин ворчит, что приходится покидать пределы дома — он, признаться, радовался, что меня уволили. Но у него чёткий приказ от Валерия — слушаться меня и выполнять мои требования, если они разумны.

…Олег Константинович Дольский — мужчина слегка за шестьдесят, но ещё сохранивший привлекательность и стройную фигуру (что редкость для чиновника такого уровня) ждёт меня, откинувшись в огромном кресле, более похожем на трон.

Вхожу в его громадный кабинет робко. Мне кажется, что мои каблуки цокают слишком громко, и от этого становится неловко.

Олег Константинович указывает мне на кресло напротив и улыбается.

— Хорошо, что вы пришли, Инга Юрьевна. У меня для вас предложение, от которого вы точно не сможете отказаться.

— Даже так! — вскидываю удивлённо брови.

— Именно так! — подтверждает глава департамента. — Я хочу, чтобы вы возглавили галерею искусств.

— Я?.. — даже поперхаюсь словами.

— Вы!

— А как же Октябрина Власовна?

— Она написала сегодня заявление. По собственному желанию.

— А Ольга? — вспоминанию я правую руку бывшей теперь уже директрисы.

— Ольга Максимовна, представьте себе, тоже уволилась. Да и вообще, чего вы тушуетесь и сомневаетесь? Я из поколения, где жили по принципу: «Молодым везде у нас дорога». Научим, поможем…

— … или заставите?

— Ни в коем случае. Речь идёт об искусстве. Тут исключительно по желанию и вдохновению. Ну, что скажете?

Я понимаю, что времени подумать мне всё равно не дадут, и моё назначение уже утверждено. Осталось утрясти формальности — получить моё согласие.

И я соглашаюсь. А что делать?

SMS от Валерия приходит, когда я уже покидаю департамент.

«Жду тебя к восьми в ресторане “Золотой павлин”. Форма одежды — вечернее платье»

Валерий никогда прежде мне не писал. Да и не звонил почти. Так, перекинуться парой слов, узнать, как дела. Он в эти две недели был очень занят. И вот…

Радость охватывает меня — наконец-то, мы увидимся. И…у нас, кажется, свидание. Первое в истории наших отношений.

И я второй раз за день, волнуясь, выбираю наряд. К ресторану Тугарин подвозит меня без пяти восемь.

Меня сразу же проводят к нужному столику. И Валерий, сияющий, довольный, поднимается мне навстречу.

А я замираю. Так давно не видела его, отвыкла от того, какой он высокий, красивый, статный…

А сейчас ещё и галантный: целует мне руку, ведёт к столу…

За столиком, кроме нас, ещё и пожилой полицейский. Он окидывает меня цепким, оценивающим взглядом, а потом — поднимает большой палец вверх.

— Молодец, Валерка! — и тоже целует мне руку. — Вы, Инга Юрьевна, даже прелестнее, чем этот олух смог описать.

Краснею от комплимента.

Полковник представляется Егоровым. И я понимаю — тот самый, что пригласил моего Валеру в Управление.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍