Одержимый сводный брат (СИ)

Потому что победа так и так будет на моей стороне, когда ничего не знающему отчиму зададут подобный вопрос. И Алексей это — ой как хорошо — понимает, он просто отступает в сторону, опуская взгляд в землю и давая мне пройти. Несправедливо, да. Совсем невиновные люди страдают из-за наших собственных неразберих, но я стараюсь не брать на себя ещё и эту вину. В конце концов, Алексей сам допустил ошибку. Да и если по-честному, Егор ничего не сможет ему сделать, не привлекая внимание отца, что ему точно не нужно.

В доме я оказываюсь уже через минуту — в холле мрак и тишина. Слишком холодно и пусто. Почему-то стоит перед глазами образ тёплых оттенков дома Димы, в который я охотнее бы вернулась, чем в этот. Даже факт того, что здесь моя мать, не заставил бы поменять своего мнения. Впервые я даже к ней не хочу заходить, почему-то слишком злая на неё, что она так безрассудно оставила меня одну справляться со всем этим. Пусть она никогда и не метила на звание «самая ответственная мать» всё равно земля под ногами казалась прочнее, когда она была в своём уме.

В комнате первым делом ставлю телефон на зарядку, собираясь сдержать обещание написать Диме, чтобы он не беспокоился, и сразу направляюсь в ванную комнату, чтобы смыть с себя этот день. Снять грязную одежду и погрузить голову под тёплые струи душа. Мне нужны силы, чтобы выдержать предстоящее. Очень много сил.

А когда выхожу из душа в комнату, обёрнутая в одно полотенце, первым делом замечаю светящийся экран телефона. Я думаю, что это Дима, спеша к столу, где лежит гаджет, но вижу нечто, что меня буквально шокирует.

Этот номер у меня не записан, как и у него не записан мой, но я знаю эти цифры наизусть.

Слова «Абонент звонил вам 69 раз» забирают воздух из лёгких. Пальцы начинают дрожать, едва попадая по экрану, чтобы смахнуть все оповещения, словно это поможет избавиться от факта того, что Егор меня искал. Пока не натыкаюсь взглядом на смс и звонки от подруги. Я ещё не успеваю поднести палец, чтобы открыть сообщения, как на экране уже высвечивается её номер.

Пара глубоких вдохов, и я отвечаю на звонок.

— Черт бы тебя побрал, Кайманова, совсем сдурела? — требует голос подруги, стоит мне нажать «принять».

Я морщусь от упоминания фамилии, мне она ненавистна, даже если это просто формальность.

— Крис, погоди, — пытаюсь прервать подругу, так как не могу сейчас тратить время на разговоры с ней, но она не замолкает.

— Нет, не погоди, — почти огрызается подруга, на что я сразу же хмурюсь. — Где тебя черти носили? Ты знаешь, что устроил твой братец?

Нет, не знаю, и отчего то знать не хочу.

— Мне очень жаль, правда, но сейчас я действительно не могу говорить, — сама не знаю, что управляет мной.

Обычно я бы впала в несусветный стыд, но сейчас я хочу одного — написать Диме.

— Ты издеваешься? — я слышу истеричные нотки в её голосе, что очень редко случается. — Лина, объясни, что случилось и где ты была.

— Я объясню честно и все обязательно расскажу: где и с кем…

Я замолкаю. Резко. Потому что из комнаты точно кто-то выкачивает весь воздух, наполняя её чем-то очень тёмным и леденящим душу. Я не вижу его, нет. Ещё не вижу, но уже точно знаю, что он стоит за моей спиной.

— Лина? — раздаётся в трубке, но я уже не слышу Крис, потому что слышу совсем другие слова.

— Лучше расскажи мне, Эвелина, с кем ты была.

Телефон падает из рук, прежде чем я поворачиваюсь и…

Пропадаю.

Просто разбиваюсь на миллион осколков, видя невероятно дикие глаза Егора.

Он слишком близко. Подкрадывается так незаметно, что моё сердце отправляется куда-то в пропасть. Оно не стучит. Совсем. И это не потому, что я боюсь его. А потому что я боюсь того, что вижу в его глазах — именно в них я оставляю своё жалкое сердце в тот момент, когда он приближается вплотную, запускает руку в мои мокрые волосы и прижимает своим телом к стене.

Глава 14. Егор

Да он, бл*ть, издевается.

Я бью по тормозам, стоит услышать от Алексея по телефону, что Лина вошла в дом.

Всё, предел, меня накрывает.

Сжимаю до побелевших костяшек руль, а в голове точно часовой механизм даёт сбой, и бомба взрывается.

Мать вашу, пять утра.

Пять, мать вашу, утра.

Я даже боюсь хоть на секунду пробовать задумываться, где она была.

Сорвёт чеку, к херам.

Сижу, буравлю взглядом пропускной пункт, но никак не решаюсь отпустить педаль. Мне нельзя сейчас туда въезжать, иначе всё — не выбраться уже будет из того болота, в котором за эту ночь погряз по горло.

Лина — это болезнь.

Язва.

Неизлечимая и постоянно кровоточащая.

Ещё немного, и это я отправлюсь в психушку, а не её мать. Меня рвёт на части от этих гребаных противоречий, хотя все до единого касаются только птички — помешан и одержим.

И мне надо с этим определённо заканчивать, иначе всё зайдёт слишком далеко.