Одежда — церемониальная

Дальше все пошло должным порядком. С «атташе при кабинете» мы составили программу пребывания нашей делегации: рабочие заседания, обед, который они дадут, и завтрак, который дам я, характер протокола, который должен быть подписан, и все остальное…

И вот мы ждем на аэродроме, разумеется, в зале ВИП. Меня сопровождают сотрудники посольства, государственного секретаря — его сотрудники. По телефону нервно и быстро говорит человек, который постоянно находится здесь по долгу службы, он же и проводит нас к самолету.

Перед залом ВИП ждет маленький автобус.

А я жду свою делегацию.

Потом человек у телефона поднимает голову и торжественно сообщает, что самолет запоздает на пятьдесят минут, но в диспетчерской не уверены, что срок опоздания указан правильно, и потому будет лучше всего, если вы, господин секретарь, и вы, господин посол, вернетесь домой, а мы позаботимся о том, чтобы известить вас. Этот очередной фокус самой точной в мире авиакомпании «Балкан» — запрещенный удар ниже пояса, но кому дело до моего здоровья. Государственный секретарь что-то пробормотал, потом заявил:«Извините, господин посол, я предупредил вас, что чрезвычайно занят в эти дни, но, разумеется, приду встретить вашу делегацию. Мне сообщат, когда ваш самолет прибудет». Это «ваш» было сказано с подчеркнутой иронией. Или мне так показалось. В конце концов, запаздывают самолеты всех авиакомпаний.

И он уехал, а я сказал своим людям «извините» и тоже улизнул в кафе на втором этаже.

Там было шумно. Кафе заполняла толпа немецких туристов, которые уже успели накупить соломенные шляпы, тарабуки из кожи тунца и шлепанцы с арабским орнаментом.

Я рассматривал эту пеструю и подвижную толпу людей, которые и сами не знают, зачем сюда приехали, на что им смотреть и чем заняться, но — но это уже их дело. Время от времени я поглядывал на перезрелых красавиц в джинсах в обтяжку и испытывал неприятное чувство, что прославленная ткань из стопроцентного хлопка вот-вот лопнет, выпустив на свет божий неимоверное количество перезрелой женской плоти. Над головой у меня выстроились бутылки. Я смотрю на этикетку «Карлос II» и вспоминаю, что в одном просторном кафе на Пасео де Колон в Барселоне однажды пил с друзьями этот коньяк; мы пили, много говорили и смотрели, как заходящее солнце лавровым венком опускается прямо на голову смелого мореплавателя, покорителя океана. Но сейчас мне пить не хотелось, да и не следовало бы, потому что при встрече с долгожданным гостем обязательно придется целоваться, и он потом не преминет сказать в Софии: «Чем они только там занимаются в посольствах? От него пахло уже с утра на аэродроме!» Но надо было чем-то заняться, и я заказал коньяку, названного именем Карлоса, — может быть, того самого, жизнь которого вдохновила Шиллера. Во всяком случае, коньяк был хорош. Я разбавил его водой, положил льду, и напиток мой стал похож на ароматизированную водичку, однако именно так пьют коньяк, например, в афинских кафе, так почему бы не попробовать?

Потом меня отыскал сотрудник посольства и оказалось, что «самолет запоздает еще на тридцать минут — вероятно». Он всегда любил быть убедительным и предельно точным, и потому на всякий случай повторил мне сообщение диспетчера и по-французски. На всякий случай я сразу же расплатился и снова отправился в зал ожидания, — кто знает, вдруг господину государственному секретарю не сообщили о дополнительном опоздании, и он шатается по залу, а меня нет.

Он явился через несколько минут. Правда, не он, а начальник его канцелярии, который извинился от его имени, — господина секретаря вызвали в Совет Министров. Видимо, увертки по протоколу вежливости ради одни и те же во всем мире, и никто не берет на себя труд разнообразить их репертуар.

Потом мы сели в микроавтобус, — «только четверо встречающих», как учтиво предупредил нас человек, обслуживающий ВИП, — и поехали к самолету, который уже гасил свои реактивные чудеса. С самолета сошли наш гость и сопровождающие его лица, я представил их встречающим, а он ухватил меня за рукав и принялся рассказывать какую-то бесконечную историю, которая начиналась с Совета Министров, и кто что решил, и кто как распорядился, и что ему велено, и почему так поспешно снарядили делегацию.

Я успокаиваю его, — все в порядке, тревожиться не о чем, здесь все готово, ждут только его прибытия, пора уже обратиться к встречающим. Тут я сообразил, что при встрече забыл шепнуть ему, что это не государственный секретарь, который должен был встречать делегацию, а его помощник, и потому необходима… э-э-э… некоторая сдержанность. Но процедура завертелась, девочка с телевидения достала свой портативный «Филипс» и записала слова приветствия, а маленькая камера «Болекс» бесшумно запечатлела событие. Оператор хорошо меня знает, он слышал, что и я заплатил свою дань телевидению, и потому почти неприлично и заговорщически подмигивает мне. Это более или менее означает: «Вечером увидите, какие кадры получились!» Надо сказать, что парень не подвел. Надо будет послать ему к Новому году бутылку виски.